Густав воспользовался секундным замешательством врага и выбежал из шатра. Расшвыряв посуду, поставленную им у входа в шатер, он рванулся было в ночную тьму, но тут же обернулся навстречу догонявшему его противнику. Серебристое свечение доспехов несколько рассеивало темноту.

Нападавшая (Густав решил, что правильнее называть это существо женщиной) тоже выбежала из шатра. При серебристом свете доспехов Густав наконец-то смог увидеть ее в полный рост.

Ее доспехи были чернее ночи. Вид доспехов был отвратителен и напоминал панцирь чудовищного насекомого. От плеч и локтей отходили острые шипы, а шлем был похож на голову богомола с выпученными глазами, совершенно пустыми. Теперь это порождение Пустоты вместо костяного ножа держало в руках, на которых были черные кольчужные рукавицы, громадный черный меч с зазубринами по обеим сторонам лезвия. И Густав понял, с кем он сражается.

— Врикиль, — выдохнул он.

Существо из мифов и легенд. Оживший кошмарный сон. До Густава доходили слухи, что эти древние демоны вновь появились на землях Лерема. Говорили также, что это именно они повинны в уничтожении Старого Виннингэля.

Женщина-врикиль взмахнула мечом и сделала выпад, намереваясь проверить силу и умение противника.

Густав отразил удар своим мечом, но вновь едва не выронил его из рук. Он не смог сразу продолжить нападение и потерял преимущество из-за того, что вынужден был дать себе секундную передышку. Густав ощутил первые признаки отчаяния. Он куда искуснее владел мечом, нежели врикиль, однако на ее стороне была магия Пустоты. К тому же она не имела ни мышц, способных болеть от напряжения, ни подверженного усталости сердца. А Густав был достаточно стар и к тому же ранен. Он чувствовал, как начинает слабеть.

И все же у Густава было одно преимущество, способное привести к быстрому окончанию сражения. Его магическое, благословенное богами оружие могло пробить доспехи врикиля. Оставалось лишь найти уязвимое место и нанести смертельный удар.

Исполненный терпения и решимости, Густав ждал и наблюдал. Женщина-врикиль заметила его слабость. Подняв меч, она устремилась на Густава, намереваясь одним мощным ударом рассечь его пополам. Густаву она виделась темнее ночи; она была словно дыра, просверленная во тьме. Густав выжидал, потом собрал все силы и ударил врикиля чуть ниже нагрудника, прямо в диафрагму.

Меч Владыки пробил доспехи врикиля. И вновь его руку обожгло нестерпимой болью, отозвавшейся во всем теле. Рука онемела и уже не могла удерживать меч.

Однако он сильно ранил врикиля. Ночную тьму разорвал ее крик — ужасающий звук, от которого по телу Густава побежали мурашки. Он стоял, держась за руку и пытаясь вернуть ей чувствительность.

Женщина-врикиль повалилась на землю. Она корчилась, не переставая кричать. Магия благословенного оружия Густава, проникнув в Пустоту, наполнила ее светом, положив конец тьме, поддерживавшей существование врикиля.

Правая рука Густава висела как плеть, и он не был уверен, удастся ли когда-нибудь привести ее в прежнее состояние. Рана в плече жгла и саднила. Густав почувствовал, как от плеча по всему телу начинает расползаться отупляющий холод. Сжав от боли зубы, Густав наклонился над раненым врикилем и выдернул меч. Лезвие было чистым, без малейших следов крови.

Крики врикиля стихли. Его тело дергалось в предсмертных конвульсиях.

Густав рухнул неподалеку от своей противницы. Он опускался в темноту, падал в пустоту, исходящую из глаз врикиля.

* * *

Густав почувствовал, как что-то коснулось его щеки. Он со стоном проснулся, сразу же вспомнив костяной нож врикиля и ночное сражение. Он раскрыл глаза и в ужасе поднял их кверху, но увидел морду своей лошади.

Густав вздохнул, отчего все его тело содрогнулось. Он обнаружил, что лежит на траве, а солнце уже высоко в небе. Солнечное тепло приятно согревало раненое плечо, уменьшая боль. Лошадь, сожалея о том, что ночью сбежала и не защитила хозяина, теперь виновато терлась мордой о его щеку. Но помимо своих извинений, лошадь напоминала Густаву, что ее пора кормить.

Густав еще немного понежился на солнце, затем поднял правую руку и пошевелил пальцами. Рука обрела прежнюю чувствительность. Густав облегченно вздохнул и осторожно сел, давая крови отхлынуть от головы.

Доспехов на нем не было. Если бы, пока он находился без сознания, ему угрожала какая-либо опасность, он бы сейчас смотрел не на ткань рубашки, а на серебристый металл. Расстегнув рубаху, Густав осмотрел рану. Рана была небольшой и на вид напоминала след укола от шипа. Крови он потерял совсем немного, однако кожа вокруг раны приобрела странный беловато-голубой оттенок. Когда Густав дотронулся до этого места, то ничего не почувствовал; кожа была словно замороженной.

Он попытался поднять руку и вскрикнул от боли. Тогда он осторожно повернулся и посмотрел туда, где лежал врикиль. Густаву не терпелось увидеть, как это отвратительное создание выглядит при свете дня.

Врикиль исчез.

Встревоженный Густав вскочил на ноги. Он поспешно огляделся по сторонам. Может, ночью он ошибся и труп упал где-то в другом месте? Но и в других местах Густав ничего не нашел. Как будто женщина-врикиль вообще не появлялась здесь ночью. Если бы не рана в левом плече, можно было бы посчитать их столкновение кошмарным сном. Но существовали и другие приметы того, что его битва не была сновидением.

Тщательно осмотрев прилегающую местность, Густав увидел вырванную и примятую траву. Он увидел широкий след, словно по траве и через кусты волокли что-то тяжелое.

Густав не убил врикиля. Он только ранил это исчадие Пустоты.

Он воскресил в сознании картину ночного сражения: раненый врикиль, корчащийся на земле. Он дотронулся до онемевшего плеча, вспомнил смертоносный костяной нож. Никакой иной нож не смог бы проткнуть доспехи Владыки. Нож его противницы был заколдован могущественной магией Пустоты. Густава удивило другое: почему женщина-врикиль не попыталась убить его, пока он лежал без сознания?

Возможно, ей не хватило сил. А может, она посчитала его мертвым, как и он думал, что убил ее. Все может быть…

Возможно, она не нашла то, что искала.

Густав посмотрел, куда ведет тропка примятой и вырванной травы. Она вела прямо к шатру. Густав откинул полог и затаил дыхание. Внутри по-прежнему царил тяжелый, зловонный запах — единственный запах, присущий магии Пустоты.

Густав заглянул внутрь останков своего мешка. Женщина-врикиль разорвала мешок в клочья. Находившиеся в нем предметы валялись рядом. Потайному фонарю не поздоровилось: стекло было разбито, корпус смят и продырявлен. Трутницу постигла та же участь. Смена одежды и одеяло были разодраны в клочья.

Во всяком случае, теперь Густаву было понятно, зачем и почему его выслеживали. Женщина-врикиль искала Камень Владычества.

Чем больше Густав думал об этом, тем больший смысл обретала цепь событий. Поскольку он не делал тайны из своих поисков, о них стало известно врикилю. Она пустилась следом. Она нашла гробницу и попыталась туда проникнуть, намереваясь похитить Камень Владычества. Но магия Земли, преградившая путь Густаву, еще более яростно воспротивилась вторжению врикиля. Ей не удалось завладеть Камнем. Тогда она отступила и стала ждать, пока Густав извлечет Камень.