— Подожди. Туда мы сходим позже.

— Но ведь я шел в Дикий Город именно за этим, — упирался Башэ. — Я собирался продать украшения и купить целебные мази и настои.

— Нельзя же продавать свой товар первому встречному, — урезонил его более рассудительный и трезво мыслящий Джессан. — Ты должен показать товар лицом, вызвать к нему интерес и желание его купить.

Сам Джессан нес на продажу связку мехов тонкой выделки.

— Вначале мы обязательно сходим на рынок, — объявил Джессан, хотя его глаза жадно глядели на кузницу.

Юноша из племени тревинисов собирался обменять меха на стальные наконечники для стрел, чтобы заменить ими грубые самодельные каменные.

Оба друга двинулись дальше. Шлюхи несколько раз окликнули их, точнее, окликнули Джессана. Жрицы любви приняли Башэ за ребенка, хотя пеквейскому юноше было столько же, сколько Джессану, — восемнадцать. Джессан слышал их крики, но не понимал, о чем они говорят. Он вообще не понял, зачем эти женщины окликали его.

За перемещением Джессана и Башэ по единственной улице Дикого Города следили две пары глаз. Следили с интересом, порожденным смертельной скукой. Один из наблюдавших был купцом-эльфом, совсем недавно появившимся в Диком Городе и поставившим на рынке свой лоток. Место, которое он загодя почему-то считал полным жизни, процветающим поселением, горько разочаровало его, и эльф был готов в любой день уехать отсюда. Вторым был дворф по имени Вольфрам.

Имя дворфа означало Сын Волка — весьма распространенное имя у дворфов, считавших себя потомками волков. В отличие от эльфа, Вольфрам довольно туманно отвечал на вопрос о цели своего появления в Диком Городе. Более двухсот лет назад, когда Старый Виннингэль был на вершине своей славы и назывался просто Виннингэлем, эльфам внушалось, что им следует проявить интерес к другим расам, населяющим Лерем. Это проявление интереса имело для них катастрофические последствия. Падение Старого Виннингэля привело к столкновению между верховным правителем эльфов, носившим титул Божественного, и верховным главнокомандующим, именуемым Защитником Божественного. Началась изнурительная борьба за власть, и ни один Дом народа Тромек (так эльфы называли свое государство) не остался от нее в стороне. И хотя все кончилось официальным заключением мира, за время борьбы эльфы успели пролить немало крови своих соотечественников, а вражда между Домами стала еще сильнее.

Вольфрама несказанно удивило, что эльф вообще соизволил заговорить с ним, а дружелюбие и болтливость до крайности изумили его. Скорее всего, решил Вольфрам, эльф выполняет какое-то секретное поручение. Охотнее всего он говорил о политике Дункарги, отдавая особое предпочтение слухам о войне, якобы начавшейся на северо-востоке этого государства.

Вольфрам заметил, что острые ушки эльфа зашевелились, точно у охотничьего пса, когда он увидел юношу из племени тревинисов. Уж если кто в Дункарге и знал о войне и сражениях, так это тревинисы, служившие наемниками в здешней армии. Эльф и дворф с интересом наблюдали, как незнакомцы приближаются к рынку, и оба посмеивались, видя, как те, простодушно разинув рты, глазеют на жалкие домишки Дикого Города.

Вольфрам от души посмеялся, когда шлюхам так и не удалось завладеть вниманием ладного парня из племени тревинисов. Сильный, стройный, с полуобнаженным мускулистым торсом, блестящим от масла, и связкой драгоценных шкурок на плече, он был бы для них лакомой добычей.

Эльф сразу же принялся перекладывать свой товар, дабы тот выглядел попривлекательнее.

— Напрасно тратишь время, приятель, — сказал ему Вольфрам. — Ты не заманишь этих юнцов своими лакированными шкатулками и шелковыми шалями.

— Вы уверены? — вежливо осведомился эльф. — А почему, позвольте узнать?

— Пеквеи и тревинисы ведут простую жизнь. Они в любой момент могут сняться в места и отправиться на поиски другой стоянки, поэтому они не отягощают себя бесполезными вещами.

— Пеквеи? — переспросил эльф. — Вы намерены насмехаться надо мной, господин дворф?

Рука эльфа потянулась к мечу с кривым лезвием, висевшему у него на поясе.

— У меня нет ни малейшего желания насмехаться над тобой, — ответил Вольфрам. — Тот, низенький, и есть пеквей. Думаю, ты просто никогда их не видел.

— Так что же, он — из племени карликов? Тех, кто умеет разговаривать с животными и в мгновение ока исчезать из виду? Это ведь не более чем сказки. Вы хотите меня обмануть, нанося мне оскорбление, которое мое достоинство не позволяет оставить без ответа. Тревинис просто привел с собой ребенка.

— Приглядись-ка получше, приятель, — посоветовал эльфу Вольфрам. — Да, по росту это восьмилетний мальчишка, но у него черты взрослого. Думаю, этому юноше около двадцати лет.

Пришельцы проследовали мимо лотка с товарами эльфа и направились к навесу торговца мехами, находившемуся совсем рядом. Эльф, удивленно подняв брови, не сводил с пеквея глаз. Пеквей тоже удивленно глазел на эльфа. Он дергал за рукав своего друга, чтобы и тот поглядел на диковинное существо, однако юноша из племени тревинисов помнил, зачем пришел сюда, и не собирался отвлекаться на разные пустяки.

— Вы оказались правы: это не человеческий ребенок, — согласился эльф. — Однако я не могу сказать, что же это за существо.

— Говорю тебе: пеквей, — раздраженно отозвался Вольфрам. — В здешних местах есть несколько их поселений. Там, где живут тревинисы, ты обязательно встретишь и пеквеев.

Эльфа было не так-то легко убедить, однако он более не стал выражать своих сомнений, чтобы не оскорблять дворфа, а тактично переменил тему разговора.

— А что вы скажете об этом молодом воине? Его должны заинтересовать мои товары. У него непременно есть любимая девушка, ожидающая его возвращения. Нарядившись в одну из моих шалей, она станет еще красивее.

Вольфрам глухо усмехнулся и покачал головой.

— Нет у него никакой девушки. У тревинисов только зрелый воин имеет право взять себе жену. А этот парень еще и в бою не бывал. Думаю, он пока что не получил взрослого имени и отзывается на то, которое дали ему при рождении.

— Как это он не воин? — недоверчиво спросил эльф. — Не спорю, он очень молод, но он уже достаточно взрослый, чтобы стать воином. Чем вы докажете свое утверждение?

— А тем, что у него нет трофеев, — ответил Вольфрам. — Опытный воин из племени тревинисов был бы с головы до пят увешан высохшими головами, пальцами и прочими частями тела, отрезанными у мертвых врагов.

— Да вы опять шутите! — воскликнул потрясенный эльф. — Неужели они издеваются над мертвыми? Я слышал о варварстве тревинисов, но я никогда не предполагал, что… что…

— Что они настолько дикие? — спокойно спросил Вольфрам. — Тревинисы не считают это издевательством. Наоборот, они убеждены, что оказывают честь своим поверженным врагам. Тревинисы отрезают части тела не у всех врагов подряд, а только у тех, которые особенно восхитили их во время битвы. Они считают, что трофеи подчеркивают их собственную доблесть и вселяют ужас в их противников. Но это не все. Тревинисы действительно считают, что оказывают честь погибшим врагам. Если бы ты отправился в Дункар, то мог бы вдоволь насмотреться на тревинисов, потому что в тамошней армии полно их наемников. Однако, быть может, тебе это уже известно, — как бы невзначай добавил Вольфрам.