Полы пиджака разошлись и открыли красное пятнышко рядом с нагрудным карманом. Север опускает взгляд, но по его собранному лицу невозможно ничего прочитать. Ни смущения, ни удивления.

 —   Да, —   но звучит все же иначе.  — Не заметил…

 —   Больно?

 —   Что?  — он удивленно вскидывает брови, словно я произнесла отчаянную глупость.  — Это пустяки, не берите в голову.

 —   Да нет же,  — я качаю головой и сама приближаюсь к нему.  — Выглядит скверно… У вас там повязка? Это из-за той аварии, да? Вы все-таки поранились?

 —   Только если об вас,  — он стирает с рельефных губ легкую улыбку, когда понимает, что она не помогает разрядить обстановку.  — Так, Юлия, стоп. Я не умру, даю вам слово.

 —   Вы все шутите…

 —   Нет, я серьезно. У меня сумасшедший болевой порог, я давно разучился чувствовать боль.

Он плавно вытягивает стаканчик кофе из моей ладони и наклоняет его набок. Горячий поток срывается на его ладонь, но он даже не кривится.

 —   Видите?

 —   Или вы привыкли ее терпеть.

Не знаю, почему произношу это вслух. Срывается… И он тоже вдруг смотрит на меня новым взглядом, пронзительно и словно до самого нутра.

Север отлучается на несколько минут и появляется передо мной в свежей рубашке.

—  Смотрю, у вас в офисе всё продумано.

—  Я купил его под ключ, а прошлый хозяин практически жил здесь. Так что душ, гардеробная, тут даже мини бар есть. Хотите покажу? Хотя я бы придержал приглашение до вечера.

—  Лучше вообще его придержите.

Север нажимает кнопку вызова лифта и вновь оборачивается ко мне. Он ничего не говорит, а просто-напросто рассматривает черты моего лица. Под его напористым взглядом легко почувствовать себя красоткой, ведь он умеет смотреть правильно. Без смущения и беглых бросков, когда мужчина опасается, что его поймают с поличным и позволяет себе лишь вороватые короткие взгляды. Нет, Север даже не пытается скрыть свой интерес.

И чем больше времени я провожу рядом с ним, тем отчетливее чувствую его сминающую энергетику. Она то зачаровывает меня, то заставляет опасаться. Где-то внутри загорается тревожная лампочка, что он из тех мужчин, в которых можно влюбиться до беспамятства, пока думаешь, что у тебя всё под контролем и вообще всего лишь играешься.

У него-то точно всё под контролем.

Я вспоминаю, как он сказал, что решил остаться в городе и ему нужна любовница, а я как раз подхожу на ее роль. Сказал несколько иначе, но смысл тот же. А что, шикарный офис он нашел, квартиру, скорее всего, тоже, машины хоть каждый день бей об фонарные столбы, осталось только девушку подходящую подыскать. Интересно, моя однокурсница не в его вкусе? Или успела наскучить?

—  Вы говорили, что недавно переехали…

—  Меньше месяца назад.

—  Почему захотели поменять город?

—  Мне пришлось, меня ищет полиция.

Я усмехаюсь на его шутку, на что Север реагирует короткой улыбкой.

—  И что же вы такого натворили?

—  У меня сложные отношения с уголовным кодексом. Причем очень давно.

—  Я так понимаю, конкретики не будет.

—  Не хочу вас пугать. И не хочу давать компромат на себя. Вдруг вы решите сдать меня?

—  А за вашу голову дадут вознаграждение?

—  Должны, —  Север кивает с уверенным видом. —  Федеральный розыск все-таки.

—  О, даже федеральный. Не хочу вас расстраивать, но вы очень плохо прячетесь.

—  Может быть, Юлия. Но у меня аллергия на подвалы, бункеры и страны третьего мира.

—  А на тюремные камеры?

Он закусывает нижнюю губу и качает головой.

—  В самое сердце, Юлия. Камер я панически боюсь.

—  У вас взгляд человека, который вообще ничего не боится.

Мы спускаемся на парковку, где Север одним взглядом предлагает мне сесть за руль. Но я больше не хочу повторять своих ошибок. Я уже уяснила, что какое место не занимай в машине, выбирать направление будет он.

Я сажусь в немецкий внедорожник и вскоре оказываюсь в элитном поселке, который находится в черте города, но прячется за высоким забором и шлагбаумом. Здесь еще кипит работа, строительная техника и мужики в касках намекают, что тихо и спокойно станет не скоро. Север сворачивает на перекрестке направо и мы попадаем на рекламную улицу, куда видимо привозят клиентов риэлторы. Красивые домики в европейском стиле напоминают друг друга и создают оазис сытой счастливой жизни.

—  Вот эта линия наша, —  Север показывает на дома с ухоженными лужайками. —  Я выкупил двадцать домов и их нужно продать вдвое дороже.

—  Но тут еще стройка.

—  Когда она закончится, будет в три раза дороже.

Север останавливает у двухэтажного дома и достает из бардачка брелок с пультом. Автоматические ворота отъезжают в сторону, открывая вид на большой гараж на две машины и выложенную диким камнем тропинку. Она ведет прямиком к крыльцу, которое выглядит, черт возьми, сказочно.

—  Вечером красивее, —  Север замечает направление моего взгляда и тоже смотрит на белую веранду с садовой мебелью. —  Подсветку уже должны были подключить.

Он первым выходит из машины и ведет меня в дом, который, к моему удивлению, оказывается полностью обставлен. Хоть сейчас заезжай и живи. Как в магазинах Икеа, даже кухонные полотенца и фоторамки развешаны. Я не удерживаюсь и выдвигаю ящик комода в холле и ловлю состояние легкого шока. В нем хранятся теплые одеяла, с которых не сорваны бирки.

—  На случай холодных вечеров? —  я ловлю взгляд Севера и провожу ладонью по мягкому одеялу. —  Или вы сдаете этот дом в аренду?

—  Нет, это витринный образец.

—  Покупатель должен прийти и влюбиться, —  я киваю, разгадав коварный план отдела маркетинга. —  Я-то уже точно влюбилась, здесь очень красиво. И пахнет приятно… что-то ванильное, как домашней выпечкой.

—  У нас есть корпоративная скидка.

—  А у меня уже есть ипотека.

—  Черт, —  Север усмехается. —  Я надеялся продать сегодня хоть один дом.

—  Вы на другое надеялись.

—  Да? На что, по-вашему?

—  А здесь есть спальня?

Я закусываю нижнюю губу, повторяя его привычку, хотя не уверена, что делаю это столь же обаятельно, как он. Но у меня нет задачи очаровать его, я никого в любовники не звала и эксцентричным миллионером не являюсь.

—  Мне просто интересно, во что вы играете, Север. У меня хорошая память, и я прекрасно помню, что вы предлагали мне стать вашей любовницей. Вы же не оставили эту идею?