смерть графиню, было тяжело. Даже несмотря на симпатию к ней Сорина. Я хотела бы помешать этому.

— Возьмите ее под стражу в левом крыле замка, — произнес король Ариан. — Мне нужно подумать. А леди Кэтэлине не стоит нервничать, наблюдая за такими вещами.

Глава 12

Услышав слова короля о том, что графиня останется в живых, я облегченно выдохнула и тут же получила выразительное покашливание от Перса. Бдительный какой!

Внутренности грызла тревога за Сорина, но я не решалась прервать свой обморок прямо сейчас, чтобы на него посмотреть. Так и лежала тушкой, пока Перс не зашел в огненный портал (я поняла это по ставшему уже привычным покалыванию на коже) и не принес меня в выделенные покои.

Вокруг тут же засуетилась повитуха, разжигая камин, поправляя одеяла и подушки. Я старалась не морщится и думала о том, что, несмотря на свои взгляды, она хотя бы не делает ничего плохого. Не пытается меня, например, привязать к кровати, как Аллегра!

— Я останусь здесь, — негромко сказал король, и я едва глаза не открыла от удивления: не слышала того, как он вошел.

Зачем?

Внутри зашевелились нехорошие предчувствия, и я постаралась выглядеть как можно более невинно и обморочно. Щеки предательски покраснели, но я понадеялась, что это можно легко списать на то жар, идущий от камина.

— Что ты делаешь? — холодно спросил король таким голосом, что мне захотелось встать и отчитаться.

— Открываю окно в-в-ваше…

— Ты хочешь, чтобы она простыла? — грянул он. — Вместе с моим наследником?

— П-п-прошу про…

— Уходи отсюда, — бросил король, и я как наяву увидела небрежный взмах ладонью в белой перчатке.

После хлопка двери в покоях стало тихо, звучал только треск пламени, шум мантии короля, когда он двигался, и мое дыхание.

Я рассчитывала притворяться спящей так долго, как только смогу — чтобы королю надоело сидеть у моей постели и он бы ушел по каким-то важным государственным делам, а я смогла бы вызнать у Перса, куда увели Сорина, и найти его.

Но тут на нос мне опустилось то ли микроскопическое перышко, то ли пылинка, но зачесался он просто ужасно. Я зажмурилась, задержала дыхание, но не сдержалась и все-таки чихнула.

— Как ты себя чувствуешь?

Повернув голову, я посмотрела на короля и в который раз подумала: а ему не тяжело так ходить? Монументальная корона, боюсь предположить, сколько она весит, длинная волочащаяся по полу белая мантия, подвеска в форме коронованного сердца со скрещенными под ним мечами — тоже далеко немаленькая.

— Где Сорин? — спросила я, садясь на постели и морщась от внезапно закружившейся головы.

Надо с этим что-то делать. Впрочем, я знала, что в конце второго триместра беременности легкое головокружение и сонливость — это нормально. Но вот обмороки… Впрочем, я же ношу волшебного ребенка, так что проблемы у меня тоже должны быть, наверное, необычные. И все-таки надо с этим что-то делать, кто бы что ни говорил, но благополучие моего ребенка — ценность номер один.

Скорее бы срок беременности закончился и смогла познакомиться с ним или с ней! Я ждала этого, как ничего никогда не ждала. Ради того, чтобы в этот момент мы оба были в безопасности, я все готова была сделать.

Сморгнув некстати набежавшие слезы (гормоны, чтоб их!), я посмотрела на короля и тут же вздрогнула.

Взгляд его был тяжелым и злым.

— Из-за тебя я вынужден был прервать суд, — холодно произнес он и прищурился. — Я решил разобраться с преступлением графини позже, чтобы тебя не расстраивать. Я выделил тебе лучшие покои, приставил к тебе лучшего стражника, отряд служанок и все, что я от тебя слышу, — где Сорин де Драго?!

— Да. — Взгляд мой вряд ли был теплее королевского. Страшно было до трясучки. — Я не буду притворяться перед вами, ваше величество, вы — не придворные, которых нужно одурачить. Вы отлично знаете, чей ребенок у меня под сердцем, вы отлично знаете, что я люблю Сорина де Драго.

Я что, сказала это вслух? Черт, так не хотелось признавать этого даже перед самой собой.

— Я предложил тебе все, — рявкнул король, вставая и нависая надо мной. — Статус моей невесты, а затем — супруги. Тебе этого недостаточно?

Подняв голову, я прищурилась. Захотелось встать, чтобы быть с королем на равных, но делать этого не стоило. Намертво вбитая за время переговоров привычка: если не хочешь быть ведомым в разговоре, нельзя быть ведомым даже на уровне жестов. Поэтому я упрямо осталась сидеть.

— Наше… соглашение, — произнесла я, с трудом подобрав определение, — остается в силе. Но это не меняет того, что Сорин де Драго мне… не безразличен.

— Больше, чем я? — внезапно капризным тоном спросил король и поморщился, вдруг из устрашающего дракона становясь похожим на избалованного мальчишку.

— Да.

— Это ненадолго, — бросил он. — Скоро ты поймешь, что я намного лучше Сорина де Драго.

Он снова сел на кресло, а потом вдруг вздохнул, и я увидела у него на лбу бисеринки пота. А он хорошо себя чувствует? Бледность, дрожь в руках, потливость. То, что пару дней назад во время прогулки по саду он не смог добыть ни одной искры пламени.

Впрочем, ему это не помешало сделать с Сорином… что-то с ним сделать. По доброй воле он бы не замолчал. В этом мы похожи.

— Ваше величество, — мягко начала я. — Где Сорин? Как мне его увидеть?

— В тюрьме, — дернул головой король. — Я думаю, ему там будет намного лучше. В конце концов, он уже присягнул мне на верность, и все придворные это видели. Больше он мне не нужен.

Глава 13

Вздрогнув, я досчитала про себя до десяти. Не паниковать, главное — не паниковать. Это повредит ребенку, как минимум. Как максимум… ладно, не буду думать о плохом. Тюрьма не самое приятное место в нашем мире, и вряд ли в этом все по-другому. Сорин! Никогда не умеет промолчать и схитрить!

Впрочем, чья бы корова мычала. Ладно. Может, король его вот-вот выпустит и это что-то типо ареста за хулиганство?

Твердо решив не думать о плохом, я тут же я спросила, как будто желая расковырять свежий порез посильнее:

— Вы что-то с ним… сделали?

— Всего лишь показал, что со мной стоит считаться, — небрежно махнул рукой король.

В этой нарочитости было много того, что показалось мне странным: голос был неправдоподобно мертвым, глаза смотрели в сторону камина, а не на меня, плечи даже под тяжелой одеждой казались задубевшими от напряжения.

Или я