же были уверены, что летим мы на аэродром с позывным «Кочегар». Начальству виднее, раз сам старший штурман так сказал!

Нашим заданием в этой командировке было доставить на авиазавод летный и технический состав для приемки самолета МиГ-21УБ, а потом сопровождать этот новенький «миг» в перелете в Польшу, на аэродром Жагань.

Из Легницы мы сначала вылетели в Жагань, где забрали двух летчиков и десять человек техсостава, после чего направились во Львов для прохождения пограничного и таможенного контроля.

На эти перелеты ушел почти весь световой день, и из Львова вылетели уже под вечер. На КДП при оформлении разрешения на вылет диспетчер подписал нам полетный лист: «Аэродром посадки Тбилиси-Вели, запасной Тбилиси – Новоалексеевка». На это «Тбилиси – Вели» никто и внимания не обратил, мы уверенно летели на «Кочегар»!

Полет из Львова в Тбилиси длился долгих четыре часа. Был уже поздний вечер, и мы летели в кромешной темноте. Впереди угадывались Кавказские горы, обрамлявшие огни населенных пунктов равнины. Безлунной ночью перед нами словно разверзлась черная бездна, когда огни остались позади.

Войдя в зону действия Тбилисского района управления воздушным движением (УВД), мы доложили, что следуем на «Кочегар». Одновременно по второй радиостанции на первом канале начали вызывать аэродром: «Кочегар! Кочегар!», но тот не отзывался.

Понятно, решили мы: горы мешают, а радиостанция на аэродроме слабая. Но все же это начало меня беспокоить: то, что по УКВ связи нет – объяснимо, но почему не настраивается радиокомпас АРК-5 на привод аэродрома, ведь это средневолновые частоты, и горы не должны ему мешать? На частоте аэродромного привода были слышны лишь «шорохи» эфира. Наверное, на аэродроме нас не слышат, вот и не включили «дальний привод».

Пролетели точку схода с трассы на схему «Кочегара», и Тбилиси-подход, попрощавшись, отпустил нас на связь по направлению. Я дал командиру расчетный курс с учетом сноса в точку третьего разворота аэродромной схемы Вазиани и пустил секундомер. Все это время мы не прекращали вызывать «Кочегар», но тот по-прежнему не отвечал. Снова связались с Тбилиси-подход, попросили их позвонить на «Кочегар» и подсказать, что мы летим к ним.

По расчетному времени подлета к точке третьего разворота я дал командиру новый курс следования к четвертому развороту, хронометрируя и этот участок.

И тут – о радость! «Кочегар» нам ответил, но своим вопросом удивил:

– А зачем вы к нам летите? У нас аэродром не работает, и мы о вас ничего не знаем!

Ну вот, приехали! Начинаем объяснять руководителю полетов (а точнее дежурному летчику – он находится на КДП, когда аэродром не работает), что летим к ним для получения нового самолета.

– Хорошо, выполняйте заход, – ответил озадаченный дежурный летчик, – сейчас средства включу!

По времени выполнили разворот на посадочный курс, и в этот момент заработал «дальний привод» аэродрома и зажглись огни полосы. Мы были строго на посадочном курсе, в створе ВПП!

– Ай да молодец, Александр Григорьевич! – похвалил я сам себя. – Провести самолет точно по схеме аэродрома и вывести в створ полосы, располагая только курсом и секундомером – это высший класс!

Только мы начали снижаться по глиссаде и готовиться к посадке, как «Кочегар» озадачил нас снова:

– Вам поступила команда: посадка в Новоалексеевке! Набирайте высоту круга и на связь с Тбилиси-круг. До свиданья!

Что тут поделаешь! Перешли в набор высоты и связались с Тбилиси-круг. Гражданский аэродром был совсем рядом, и через пять минут мы произвели там благополучную посадку. В Новоалексеевке имелась военная стоянка с комендатурой. Когда зарулили на место, нам по радио передали, чтобы командир зашел на военное КДП.

Командир ушел, а мы начали готовить традиционный стол у своего «заветного рундучка», обсуждая перипетии этого ночного приключения. Этот рундучок манил к себе ароматными запахами хорошего сала с чесночком и копченых колбасок. Перед тем как покинуть самолет, мы всем экипажем собирались вокруг него, выпивали и вкусно закусывали. Выпить у нас было что – спирт противообледенительной системы воздушных винтов всегда имелся в больших количествах. Пили его разведенным, и только некоторые, самые стойкие употребляли в чистом виде. Выпивка для меня была не главное, я через силу делал один обязательный глоток, а потом налегал на закуску.

Через пятнадцать минут командир вернулся и отозвал меня в сторонку.

– Так куда мы с тобой летели?

– Как куда, на Кочегар, – не колеблясь ответил я.

Командир молча показал мне запись львовского диспетчера в полетном листе: аэродром Тбилиси – Вели. Я полез в свою рабочую тетрадь: Вели, позывной «Местечко». Как же так?

– Ладно, не расстраивайся, – успокоил он меня. – Все мы маху дали!

Выручило нас то, что в итоге мы сели именно там, где и должны были. Пока летели до Тбилиси долгих четыре часа, на авиазаводе закончился рабочий день, все разъехались по домам, и аэродром «закрыли на ключ». Поэтому нашему экипажу назначили посадку в Тбилиси – Новоалексеевка, что мы и выполнили.

АЭРОДРОМЫ СУДЬБЫ

Два аэродрома мне особенно дороги. Я бы их назвал аэродромами судьбы. На них мне пришлось впервые побывать в 1976 году.

В разгар лета нашему экипажу поставили задачу лететь на какой-то совершенно секретный аэродром. Пришлось ждать, пока каждому члену экипажа оформят специальный допуск к работам особой государственной важности, так называемый «допуск по форме номер один». Сведения об этом аэродроме находились в совсекретном Перечне, хранящемся в штабе воздушной армии. Для подготовки к полету этот документ на время был прислан в секретную часть нашей отдельной эскадрильи.

Аэродром назывался Владимировка, и даже это его название было секретным. В полетном листе положено было именовать его «Жасмин». Находился Жасмин в ста пятидесяти километрах от Волгограда, ниже по течению Волги, в Астраханской области – хотя и ближе к Волгограду, чем к Астрахани.

Наш экипаж должен был доставить туда ракеты и техимущество истребительного полка из Колобжега, летавшего на МиГ-23. Как нам объяснили, Жасмин являлся особым секретным полигоном, на котором колобжегские летчики должны были выполнить реальные пуски боевыми ракетами по воздушным мишеням.

В Колобжеге загрузили в самолет ящики с ракетами, техимущество и полетели в Одессу. Там прошли границу и отправились дальше на таинственный Жасмин. Было это первого июля,