– Я же сказала – не нужно.

– Не выношу разговаривать с девушками, когда у них голодные глаза, – улыбнулся Стивен.

Дженна взяла тарелочку у него из рук, поставила перед собой. Стивен действовал ей на нервы. Он смущал ее. И при этом…

При этом она не хотела признаваться себе в том, что ей нравится его уверенное и спокойное поведение.

Можно подумать, это его хобби. Можно подумать, каждую свободную минуту он бегает на встречи с преподавательницами…

Стивен осторожно подул на свой кофе, отпил немного, поставил кружку на место. Выжидающе посмотрел на Дженну.

– Что скажешь?

– Я думала, это ты скажешь, – удивилась она.

– Разве тебе не хочется просто поболтать?

– Зачем здесь этот цветок? – не выдержала Дженна. Она не понимала, по какой причине гербера лежит на столе. И почему Стивен не отдает цветок ей, раз уж явился с ним на свидание.

Он усмехнулся, поднимая на нее глаза. На мгновение Дженна почувствовала себя глупо. Это всего лишь искусно разыгранная сценка. Ему любопытно, что она думает! Стивену интересно, как она поведет себя. Думает ли она, что их встреча – нечто большее, нежели дружеская болтовня за чашкой кофе? Черт Нужно было сидеть и помалкивать. Цветок? Ей неинтересен этот цветок. Какой цветок? Да она и не заметила никакого цветка. Ах, этот… Да, конечно… Спасибо, Стивен… Очень красивая гербера.

Вот так и нужно было себя вести. А она глупо подставилась.

Ее студент специально притащил сюда это красное безобразие, чтобы она начала нервничать, задавать наводящие вопросы, чтобы она выдала себя.

– Этот цветок мне подарили, – неожиданно произнес Стивен.

– Что? – поразилась Дженна. – Кто?

– Тебе так интересно кто?

Она спохватилась:

– Нет, конечно… И вообще это не мое дело… Извини.

– Не за что. Ты имеешь полное право знать.

Она приподняла тонкие светлые брови.

– Какое еще право? Зачем?

– Студентка подарила мне этот цветок. Видимо, это был знак симпатии. После этого она начала лепетать что-то о вечере в колледже. Но мне это не слишком интересно.

Дженна пожала плечами. Ей-то какое до этого всего может быть дело? Но ей было дело…

– Если тебе его подарили, и к тому же это было сделано человеком, который тебе неинтересен, зачем же ты притащил цветок сюда?

Стивен рассмеялся.

Он думает, что второй раз поймал ее?

– Мне было жаль выбрасывать цветок. Он ни в чем не виноват. К тому же… у него совсем не женский вид. Если ты понимаешь, о чем я.

Дженна действительно понимала. С ее точки зрения, на ее взгляд художника, гербера была слишком броской, слишком брутальной, чтобы считаться женским цветком.

Дженна предпочитала розы. Да, она любила банальные розы. Бордовые, нежно-розовые в белых разводах. С крупными головками вытянутой формы…

И орхидеи. Горделивые, причудливой формы, изысканные. Еще лилии. Но у лилий был слишком одуряющий запах. Хотя расцветка тигровых лилий была хороша…

Дженна смотрела на Стивена, который с аппетитом жевал сандвич. Она не понимала, как воспринимать этого парня. Она не знала, как расценивать его слова, его поведение, его поступки. Он был достаточно лукав для того, чтобы прихватить этот цветок в первом попавшемся цветочном киоске. И пусть девушка, которой он назначил встречу, строит догадки… А объяснение он может придумать буквально на ходу.

С момента их первого знакомства Стивен только и делает, что провоцирует ее. Он ведет себя непредсказуемо. Он сбивает ее с толку. И, главное, она не может понять, какую цель он преследует. Не хорошую же оценку в текущем семестре?

Она только зря тратит время, общаясь с ним. По-хорошему, Дженне надо бы было извиниться.

Сослаться на срочные дела. Доесть или захватить с собой сандвич. Заплатить за свой кофе. И уйти отсюда. У нее не так много времени, чтобы побыть наедине с собой. Дома можно откопать и отряхнуть от пыли коврик для гимнастики. Вымыть окна, пока еще не стало слишком холодно. Позвонить родителям, поболтать с ними, узнать, как у них дела.

Зачем ей сидеть здесь, в компании этого не в меру самоуверенного мальчишки?

Что вообще может получиться из этой истории?

Ничего. Кроме возможных неприятностей с заместителем директора колледжа. Или даже с самим директором. Впрочем, тот достаточно редко снисходил до подобных разбирательств…

В тот самый момент, когда Дженна почти решила уйти, Стивен протянул руку за своей чашкой кофе. А рука Дженны лежала на столе. Стивен случайно коснулся ее руки пальцами. Совсем легонько.

В животе у Дженны тут же запорхали бабочки.

Чертовы бабочки! Почему они всегда появляются так не вовремя? И кто их просит?

Почему бабочки не реагируют на зрелых парней, которые, возможно, могут предложить Дженне нечто большее, чем вид вызывающей герберы и сандвич в ближайшей кофейне?

Почему они молчат, когда из колледжа тебя забирают на «вольво» или «мерседесе»?

Всегда они выступают не вовремя.

Дженна осталась сидеть.

Но она решила не облегчать Стивену его задачу. Что бы он там ни замыслил. Что бы он там себе ни надумал.

Она будет безвольна.

Не покорна, нет – она будет абсолютно безынициативна. Он не будет знать, что с ней делать. Как общаться. Какой ему в этом интерес? Да через час он сам живо свернет общение. Отправится восвояси. По своим делам. Не через час? Отлично, через день. Неделю. Месяц.

Все равно.

Стивен ничего не предлагал.

Он не звал ее прогуляться. Он не предлагал больше еды. Он не называл наобум названия фильмов, которые могли бы заинтересовать Дженну-зрителя.

Он просто попросил:

– Расскажи, как ты начала рисовать.

Дженна минутку подумала.

И обнаружила, что…

Она не помнит!

Разумеется, она помнила обучение в университете. Стажировки в художественных студиях. Помнила, как выбирала предпочтительное направление, стиль.

Помнила свои метания. Вопросы – как жить, кем быть, как работать? Как обеспечивать свое существование? Как при этом ухитриться продолжать заниматься тем, что нравится?

Выбор колледжа Дженна тоже помнила.

И знала, что рисовала всегда, сколько себя помнила.

Но где же заканчивались эти воспоминания? Этого она не могла сказать точно. А память, как назло, цепко держала нужные детали. По какой-то причине, Дженне не известной, она не желала выпускать их из подсознания.

Стивен молчал. Он ждал ответа.