— Несварение желудка — болезнь вне возраста, поэтому вас и наняли, чтобы обратиться к молодой аудитории, — вещал заказчик. — И ваши предрассудки мне непонятны. Молодое поколение лишено всяческих комплексов, и вам надо отбросить эту неуместную стыдливость. Все естественное не чуждо. В смысле не стыдно.

— Ну, так сами и сидите на унитазе перед камерой, — сложив на груди руки и сверкая глазами, возражала Женя.

— Я лицо непубличное, мое сидение никому не интересно, — возражал стручок в очках, нервно постукивая по столу костяшками пальцев.

— А я — лицо публичное, и меня в городе знают как серьезную журналистку, — не сдавалась Женя. — И хочу вам напомнить, что меня еще никто не нанимал, поскольку я еще никаких согласий на съемки не давала, — гордо бросила она худосочному, желтушному типу, очевидно, самому страдающему несварением желудка и регулярными запорами.

— Что, значит, не подписывали? Руководство вашего канала подписывало и приняло на себя вполне определенные обязательства, — доставая из портфеля синюю папку, потряс ею перед собравшимися заказчик.

— Что сделало руководство? — наливаясь пурпуром и жаждой мести, обернулась к Труппу Женя.

До смертоубийства дело не дошло. После многочасовой баталии каждая из сторон покидала поле боя с твердой уверенностью, что хотя всего получить не удалось, но все возможное из противника они выжали, и в целом каждый остался доволен.

Заказчик — сюжетом, Женька — гонораром, а Трупп — скрытой рекламой канала.

Женя сидела дома за компьютером и искала новые рецензии и отзывы на свои передачи: подобное времяпрепровождение ее весьма бодрило. Особенно она нуждалась в подобной положительной энергетической подпитке сегодня после битвы с производителями слабительного. И хотя она редко могла отыскать в Интернете положительные отзывы коллег, но уж зато горячих поклонников среди зрителей у Жени имелось множество, и все они без ложного стеснения выражали ей свои симпатии.

Женя с довольной улыбкой читала очередной отзыв, оставленный на форуме некоей Инной Федоровной, когда ей в голову совершенно без всякой связи с происходящим вдруг пришла мысль. А что сказал на работе Олег Кайданов, собираясь в «командировку в Финляндию». Ведь должен он был как-то объяснить свое отсутствие на работе.

Женя откинулась на спинку кресла и задумалась. Мысль оказалась глубокой и весьма интересной.

Ведь если Олег реально собирался в командировку, то история его появления на трассе под Петербургом в тот день, когда он должен был быть в Финляндии, требует отдельного расследования. Если поездка в Финляндию была выдумана для жены, он либо должен был взять больничный, либо отпуск за свой счет, либо с утра как ни в чем не бывало появиться на службе, а вечером вместо жены отправиться к любовнице. Но тогда опять-таки неясно, как он оказался на шоссе в половине шестого вечера, да еще и по направлению к городу? Не рановато ли?

И тут Женю осенила еще одна дикая, но нерядовая мысль. А что, если звонок домой жене был хитрым конспиративным ходом? Звонила любовница и таким образом сообщала Олегу о времени и дате свидания! А жена сама должна была передать информацию мужу! Вот он, верх цинизма, вот они, современные нравы!

После расставания со Скрябиным подобные истории как-то особенно грели Женино сердце, вызывая живой отклик в ее душе.

Потому-то Кайданов и отреагировал так спокойно на рассказ жены о странной нелепой угрозе, он просто тут же вывалил заранее приготовленное алиби, и всего делов. И даже забытая дома зарядка для телефона играла ему на руку. Женька страшно оживилась. Она просто-таки загорелась идеей вывести вруна на чистую воду, разоблачить мерзавца в глазах общественности, отчего-то решив, что Вике такой финал истории поможет справиться с болью потери. А чего горевать о потере подлеца, лгуна и мерзавца? Туда ему и дорога!

И, не откладывая дела в долгий ящик, Женька с утра пораньше взялась за дело засучив рукава.

Заместитель покойного Кайданова Константин Юрьевич Баранец предпочел беседовать с Женей в одной из комнат для приема посетителей, находящейся вне зоны строгого пропускного режима. Как Женька ни выплясывала, как ни настаивала, как ни хитрила, выписать ей пропуск в НИИ Баранец отказался. Вежливо, но твердо.

— Добрый день, Евгения Викторовна, кажется? — любезно улыбаясь, протянул Жене руку Баранец, облаченный, как и положено ученому, в белый халат.

— Совершенно верно, — поднялась ему навстречу Женя.

— Признаться, я не совсем понял причину вашего визита, не могли бы вы еще раз объяснить, чем обязан? — присаживаясь напротив Жени и по-деловому складывая перед собой на столе сцепленные в замок руки, спросил Константин Юрьевич.

Константину Юрьевичу на вид было не меньше сорока — сорока пяти. Роста он был высокого, сложения худощавого, лицо имел приятное, с крупным крючковатым носом и глубоко посаженными глазами. Темно-русые волосы, прямые и жидковатые, то и дело падали ему на глаза, он их все время закидывал назад, хотя намного проще было бы просто подстричься. Но, вероятно, такое радикальное решение вопроса просто не приходило ему в голову.

— Я весь внимание, — поторопил Женю Баранец, одарив скупой улыбкой.

— Константин Юрьевич, я по просьбе Виктории Кайдановой расследую обстоятельства смерти ее мужа.

— А разве Олега Дмитриевича не сбила машина? — удивился заместитель.

— Сбила, — кивнула Женя. — А вы не знаете, что он делал в половине шестого вечера в будний день на трассе в Курортном районе? — как бы между прочим спросила Женя.

— Понятия не имею. Он же взял неделю за свой счет и на работе в тот день не был, — как нечто само собой разумеющееся пояснил Константин Юрьевич.

— А когда он взял этот отпуск и зачем? — поздравляя себя с поразительной проницательностью, спросила Женя.

— Накануне, насколько я знаю, — в очередной раз поправил падающие на глаза волосы Баранец. — Он же не у меня отпрашивался, а у Генриха Яковлевича.

— У кого? — уточнила еще не знакомая с сотрудниками института Женя.

— У директора института, — дернув себя нервно за нос, пояснил Баранец. — У нас сейчас идет ответственнейшая серия опытов, сроки поджимают, заказчики давят, а Олег Дмитриевич вдруг ни с того ни с сего срывается неизвестно куда и зачем. И что прикажете делать? А теперь и вовсе умер! — Обвиняющим тоном проговорил Константин Юрьевич.

— Ну, уж думаю, его вины здесь нет, — выразительно приподняв брови, заметила Женя.

— Да? А зачем его понесло в этот Курортный район? Сидел бы на работе, руководил лабораторией, и он был бы жив, и нам проблем меньше! — нервно воскликнул Константин Юрьевич, но тут же спохватился и смущенно заерзал от неловкости. — Извините. У нас с результатами не все ладится. Сложнейшие исследования, нужны новые нестандартные ходы и идеи. А я, знаете ли, гениальностью не отличаюсь. Это у нас Олег Дмитриевич был мастером находить нестандартные решения. Я простой доктор наук, способный администратор, надежный, исполнительный и в меру амбициозный. Мне такой проект не вытянуть, да я и не обещал! — кипятился Баранец. — Какой смысл на меня давить! Нашли козла отпущения! Я им сразу сказал, ищите замену Кайданову, я не справлюсь. Ничего, ничего, работайте в обычном режиме, продолжайте работу согласно плану. А если план не работает?