— Нет, — выдыхаю ему в губы и невольно веду бедрами, призывая продолжать ласкать.

— Что «нет»? — ему мало моего падения.

— Нет, никто не касался, — со злостью проговариваю, а он смеётся с триумфом. И вновь начинает сильно массировать клитор. Это настолько хорошо, что я теряю связь с реальностью. В глазах все мелькает, воздуха настолько мало, что я глотаю его со стоном, и вот перед тем, как взорваться, Роман впивается в мой рот, вынуждая стонать ему в губы.

И все…

Меня больше нет, есть только самое острое наслаждение, которое окутывает тело волнами экстаза. Никогда в жизни не испытывала ничего подобного, когда теряешь себя окончательно, но совершенно плевать.

— Польщен, — с триумфом произносит в мои губы. — Спасибо, что этот первый раз подарила мне.

— Я не дарила, ты сам взял, — пытаюсь оставить себе немного достоинства, смотря, как он медленно вынимает руку из моих трусиков. Его пальцы блестят от моей влаги. Калинин медленно поднимает кисть, поблескивая дорогими часами, и, о боже… облизывает пальцы.

— Вкусная, девочка, — одергивает брюки, под которыми явная эрекция, и мне хочется провалиться сквозь землю. Что я творю? Быстро спрыгиваю с тумбы, стараясь не наступить на осколки чашки, одергиваю платье и сжимаю ноги. А там до сих пор пульсирует и мокро. И я ненавижу уже саму себя. — Вот видишь, насилие может быть сладким, — поправляет пиджак и включает кофемашину, подставляя пару чашек. — Это всего лишь секс, как часть жизни… — так холодно произносит он.

Ах, вот как это называется. Всего лишь потребность… Гадко и от него, и от себя. Калинин протягивает мне белую визитку.

— Это телефоны свадебного организатора. Свяжись с ней в ближайшее время, обсуди детали, которые касаются тебя как невесту.

— Какие детали? — растерянно спрашиваю я.

— Ну там платье, цветы, скатерти на столах, арка и прочая ерунда.

— Мы не назначали дату.

— Я ее назначал на двадцатое. Мне так удобно, — сообщает он мне. А я не знаю, смеяться или плакать, осталось чуть больше двух недель. Закрываю глаза, дышу.

Ему так удобно…

— Я хочу погулять в городе и встретиться с подругой. Меня душит этот дом, — спокойно сообщаю ему, сжимая визитку в ладони.

— Пожалуйста, но только в сопровождении Мирона.

— Я хочу одна… — тело до сих пор ватное, и меня немного шатает. Калинин подхватывает за талию, удерживая. Пытаюсь вырваться, но он не отпускает.

— Как я могу оставить свою прекрасную невесту в таком состоянии одну, — усмехается мне в волосы и отпускает.

Елизавета

Раньше меня возил просто водитель. Приятный, молчаливый парень, к которому я привыкла. А сейчас ко мне приставлен сам Мирон. Несмотря на харизматичность, от него тоже исходит аура опасности. Внушительный, серьёзный мужчина. Либо я настолько ценна, либо мне настолько не доверяют. В моей голове такой бардак, что просто не укладывается в голове все происшедшее со мной за последнее время. Вновь чувствую себя маленькой пятилетней девочкой внутри игр взрослых. Я так запуталась. Может, Калинин и прав. Голый расчет, и все получают свое, но меня словно лишают всех чувств, жестко их искореняя.

Машина останавливается возле нашего любимого кафетерия, где меня ждет Вера. Мирон выходит вместе со мной и открывает дверь кафетерия. А мне неудобно. Я просто хочу зайти в помещение, как обычный человек. Меня все это раздражает.

— Можно оставить меня в покое! Я никуда не собираюсь бежать! — нервно прошу его. Всегда была уравновешена и спокойна, а сейчас нервы сдают. Мужчина учтиво кивает.

— Я буду ждать вас в машине, — сообщает он мне и позволяет зайти в кафе одной. Вдох-выдох, пытаюсь успокоиться.

Вера сидит за нашим любимым столиком возле окна, иду к ней, на ходу расстегивая пальто. Подруга улыбается, завидев меня.

— Привет, — тоже пытаюсь улыбнуться, снимаю пальто и сажусь в кресло напротив.

— Я смотрю, ты без охраны теперь не выходишь, — хитро произносит подруга, указывая глазами на машину за окном.

— Даже не спрашивай, — качаю головой. Мне так нужно с ней поделиться. Я понимаю, что Вера ничем не поможет, мне просто нужно выговориться, не могу держать это внутри.

Беру меню, отводя взгляд от подруги. К нам подходит официант, заказываем ореховый капучино и эклеры.

— Лиза, что-то не так? Он тебя обижает?

— Он меня насилует, — выдаю, на что подруга округляет глаза.

— Что?! — вскрикивает так, что оборачиваются люди.

— Тихо, не в прямом смысле этого слова, хотя… Ох, я не знаю, как объяснить…

— Лиза, ты уж попытайся, иначе я никуда тебя не отпущу и сдам его ментам! — категорично заявляет подруга. Она может.

— Я не знаю, с чего начать… — замолкаю, когда нам приносят кофе и пирожные.

— Лиза! — уже строго торопит меня Вера.

— Он предлагает брак по расчёту. Нет, он настаивает, вынуждает.

— Это как? — возмущенно спрашивает подруга.

— Это я выхожу за него замуж, являясь красивым приложением, рожаю ребенка, а он мне в ответ деньги, достаток и благополучие моей мамы. И у меня нет ни единого шанса на отказ.

— Как это нет? Пошли его на хрен! — заявляет подруга. — Как-нибудь выкрутимся. Выживали же как-то раньше.

— Нет, как раньше уже не получится.

— Ты хочешь выйти замуж ради денег? Нет, я не осуждаю… Я просто пытаюсь понять, чего хочешь ты.

— Я не могу ему отказать. Во-первых, он не опустит меня. Во-вторых, моя мама… — в горле образуется ком, хочется разрыдаться, но я сглатываю и обрывочно рассказываю о финансовых трудностях мамы.

— Так, я что-то не понимаю. Он предлагает тебе помощь взамен на брак?! — кажется, Верка в шоке.

— Да, и у меня нет выбора. Порой мне кажется, что это и есть выход. Любовь призрачна, эфемерна и не решит моих проблем. Я просто физически не могу решить все проблемы, а мама… Она болеет и… — закрываю лицо руками. Подруга долго молчит, пытаясь переварить, а я отворачиваюсь к окну и наблюдаю, как Мирон выходит из машины, закуривая сигарету. Он наблюдает за нами через окно.

— Я думаю, выход можно найти.

— Нет выхода. У Калинина много власти и возможностей. И, видимо, мне нужно пожертвовать чувствами ради этих возможностей.

— Но ведь он тебя обижает!

— Нет. Он даёт мне все: деньги, жилье, одежду и, в общем, предлагает все, что хочу. Учебу, реализацию и возможности. Нужно просто отключить чувства, и со мной будет все хорошо, а главное с мамой будет все хорошо…

Сама прихожу в ужас от своих слов, я будто заразилась от Калинина бездушием и расчетом. Он выжигает из меня душу.