Но только я здесь, делать нечего: назвался груздем — полезай в кузов. К тому же половина дороги пройдена, теперь что вперед, что назад — разницы нет, но лучше вперед, там хоть смысл какой-то имеется — вознаграждение светит.

Настроение у меня после этого разговора стало получше, даже жить захотелось. Действительно, чего испугался? В маленьких городках маньяки и убийцы не живут, они в крупных городах обитают, а тут все на виду, все друг друга знают. Это в Москве вечерами страшновато, здесь не найдешь не то что бандита, вообще кого-то…

Люди по домам сидят, телевизор смотрят… один я непонятно где.

Я достал путеводитель и стал набирать номер телефона, который там был записан. После долгих гудков, когда я уже решил, что никто не ответит, послышался недовольный мужской голос:

— Чего надо?

— Простите, это Кирилл? У меня записан ваш номер, мне его дали в Москве.

— Григорий Петров?

«Если железнодорожный билет купили на мое имя, то чему удивляться? — подумал я. — Обо мне, похоже, знает уже каждая собака в этой стране».

— Да, это я.

— Где сейчас находитесь?

— На площади рядом с автовокзалом.

— Никуда не уходите, я сейчас подъеду. Как вас узнать? Я огляделся по сторонам — по-прежнему никого. Один.

Понемногу темнеет. Солнце уже спряталось, зарево на горизонте еще осталось, но оно скоро погаснет, и наступит ночь — такая, как бывает в провинции: густая, наполненная далеким лаем собак и мычаньем коров. Даже звезды здесь другие, более теплые, что ли.

Ветер несет в себе незнакомые запахи, а точнее — давно забытые: воды, свежей листвы и зеленой травы. И почему-то этот покой не даст заснуть…

Я вздохнул.

Дома вокруг вокзала стояли двухэтажные, через сотню метров плавно переходили в одноэтажные избушки с деревянными обветшалыми заборами…

Городок — одно название, жителей от силы тысяч тридцать наберется, а может, и того меньше. Откашлялся, голос сиплый, наверно, пыли наглотался, пока на автобусе трясся:

— Узнать меня будет легко. Сижу на вокзальной площади один-одинешенек, как тополь на Плющихе.

— Ах… да, извините, забыл, время позднее. Сейчас буду. Вы меня тоже легко узнаете. Я езжу на черном «бумере». Песню слышали?

— Приходилось.

— Тогда ждите.

Буквально через пару минут послышался звук мотора. Сразу возникло ощущение, что ко мне двигался единственный автомобиль на весь город, даже собаки перестали лаять. Насторожились, а может, и перепугались.

На площадь из-за угла вывернуло черное авто «БМВ», дребезжа и потрескивая, выстреливая сизыми выхлопами в стороны. За рулем сидел рыжий парень с добродушным лицом, которое плотно покрывали веснушки. Остановился рядом со мной и выключил двигатель. Сразу стало необычайно тихо.

— Григорий?

Я еще раз огляделся. Никого. Выходит, ошибиться трудно. Спросил на всякий случай:

— Настоящий «бумер»? Что, и вправду все девчонки твои?

— У нас в городе люди и покруче машины имеют, — с непонятной мне обидой ответил водитель. — А моя «бэшка» когда-то была очень хорошей машиной, конечно, сейчас почти металлолом, но я и купил ее по цене ржавого железа. Садись, поедем в деревню, а то скоро стемнеет, и тогда придется отложить поездку на завтра, а не хотелось бы.

— А почему не хотелось бы?

— Завтра будет завтра, — туманно ответил парень. — А сегодня есть сегодня.

Я бросил рюкзак в багажник.

— Далеко ехать, и главное, как долго?

— За час, может и, доберемся. — Парень нажал на газ. — Хорошо, что дождей уже пару недель не было, иначе нам по грунтовке бы не проехать. А пока сухо, так одно удовольствие. Дорога твердая, дави себе на педаль и смотри по сторонам, любуйся природой. Правда, особо увлекаться этим не стоит, в темноте можно налететь на поваленное дерево или лося сбить…

Машина бежала бойко, несмотря на постоянный скрип и стук, доносившийся из-под капота. Через пару минут асфальт кончился вместе с городом, мы проскочили мимо дюжины покосившихся деревянных домов и вывернули на разбитую, прорезанную глубокой колеей грунтовку.

— Здесь леспромхозовские «Уралы» ходят, они эту дорогу за лето в хлам превращают, хорошо, что осенью и зимой все восстанавливается, само собой заплывает грязью…

— А я думал, что в городе переночую, даже узнал, что у вас гостиница есть где-то возле базара. — Я зевнул. — Устал, считай, третьи сутки в дороге.

— Так сначала и планировалось, я номер в этой гостинице бронировал. Конечно, у нас гостиница на пять звезд не тянет, но жить в ней можно, точнее, спать. А потом из Москвы позвонили, сказали, что времени мало остается.

— Кто позвонил? И времени мало остается… до чего?

— А ты, значит, ничего не знаешь? — Кирилл покосился на меня, но тут же отвернулся: с дороги не стоило сводить глаз, крутые спуски сменялись не менее крутыми подъемами, да и выбоин хватало, кроме того, со всех сторон стоял лес. — Ни куда едешь, ни за чем? Забавные вы люди, москвичи…

— Я и на самом деле ничего не знаю, а почему мы забавные?

— Если не знаешь, то и я ничего не скажу. Не объяснить. Трудно.

— Почему? Я понятливый.

— Тут дело не в понятиях, а в жизненном опыте. Кое-что, конечно, скажу: этот хмырь из Москвы уже третий год таких, как ты, ребят сюда присылает. Но все бесполезно…

— Что значит — бесполезно?

— Нашел москвич где-то упоминание в старых летописях о наших краях и о чудесах, которые здесь происходят, вот приехал сюда и стал всех расспрашивать. Сам сначала в тайгу пошел, но далеко не ушел, у него не получилось — черный лес пропускает не всех. Думаю, и у тебя не получится дальше пройти.

— Почему не получится?

— Слушай, парень! — Кирилл хмыкнул. — Я бы тебе рассказал, да смысла нет. Сам скоро все узнаешь. А мне деньги плачены только за то, чтобы я тебя привез на место и обратно забрал через неделю.

— И все-таки: почему мы — москвичи — такие для вас забавные?

— Историю тебе сейчас одну расскажу, сам все поймешь. — Он лихо повернул на крутой пригорок, и мы покатились с огромной скоростью вниз, навстречу сваленному дереву, которое перегородило дорогу. На нем еще не опала зеленая хвоя. Похоже, выворотило недавно. Я уперся спиной в сиденье, а ногами в днище, ожидая страшного удара, но в последний момент парень вывернул резко вбок, мы пронеслись под мохнатой елкой. Ветки проскребли по крыше, Кирилл снова рванул руль, и машина каким-то чудом вновь оказалась на разбитой грунтовке, лишь слегка царапнув дном о твердую землю.

— У нас медведи водятся. Стрелять их не разрешают лесники, но мы здесь все друг друга знаем, так что договариваемся. Так вот, медведь летом вполне нормальный зверь, потому что сытый, а значит, и людям зла не делает. Еды им хватает, ягодников у нас навалом растет, и муравейников по лесу натыкано немало. Так вот, прошлым летом москвич встретился на кордоне с медведем лицом к лицу, морда к морде. И что, ты думаешь, он стал делать?