– Снова уедешь? – спросила Фелиция, когда управляющий выписал им расчёт.

Персибал закурил и, став неожиданно хмурым, кивнул. Фелиция вздохнула и опустила голову.

– Так надо, – сказал Персибал.

– А я? – Фелиция покраснела. Ей представилось, как придётся снова умолять Анхела взять её посудомойкой.

– Хочешь поехать со мной? – без особого интереса спросил Персибал.

– А это возможно?

– Я собираюсь дать пару концертов в небольших городах. И если ты согласна…

– Согласна, – заверила его без раздумий Фелиция.

Она собрала вещи и утром оставила Чикаго. Первый концерт, который они дали в крохотном городке, не принёс прибыли, но помог им лучше спеться и подружиться. В отеле, где они остановились, была одна комната, но спали они на разных кроватях. Персибал спал, а Фелиция вспоминала давнего знакомого Джо-Джона-Джейка и думала, что именно так и представляла жизнь с ним. Сколько всего прошло времени с тех пор? Она тяжело вздохнула и попыталась представить, что было бы, если она не отказала ему в тот день. Возможно, ей не пришлось бы жить у Хайнцев, не пришлось работать посудомойкой. Она заснула, увидев сон, в котором осталась одна в незнакомом городе. Персибал уехал, и о нём напоминал лишь пыльный вихрь, оставленный стареньким «Паккардом». Фелиция вглядывалась вдаль и думала: «Что я сделала неправильно на этот раз?!»

– Эй, – Персибал разбудил её, и сказал, что им пора ехать.

Фелиция ничего не сказала ему, но тревога проникла в неё, как тушь проникает в белую бумагу. «Он ведь уже однажды ушёл, – думала она. – Что остановит его сделать это второй раз?».

Ещё один концерт в новом городе помог ненадолго отвлечься и окупил все затраты.

– Дальше будет чуть получше, – сказал Персибал.

Фелиция осталась в номере, а он уехал, сказав, что нужно купить кое-что в дорогу. Она прождала его два часа и занервничала, что он не придёт. На третий час у Фелиции началась паника. Она вышла на улицу и долго вглядывалась в извилистую, грунтовую дорогу, уходившую вдаль.

– Кого-то ждёте? – спросил управляющий отеля.

Она окатила его гневным взглядом и отпустила какую-то скабрёзность.

– А на сцене вы такая лапочка, – покачал он головой.

Фелиция увидела «Паккард» Персибала и расплылась в довольной улыбке. Огромных усилий ей потребовалось, чтобы сначала не броситься ему на шею, а потом не отчитать за опоздание.

– Персибал, – позвала она, когда они поужинали и легли спать.

Он что-то хмыкнул сквозь сон и повернулся на спину. Фелиция замолчала, вглядываясь в его лицо. Сон снова перенёс её в незнакомый город. Нервно заламывая руки, она стояла на одинокой дороге и смотрела в пустынную даль.

– Не с той ноги встала? – пошутил утром Персибал.

Фелиция посмотрела на него и соврала, что нехорошо себя чувствует.

– Можем отменить концерт, – предложил Персибал.

– Не надо, – Фелиция собрала вещи и вышла на улицу. Солнце прогнало тяжёлые мысли и вернуло хорошее настроение. В этот вечер они пели так хорошо, словно два ангела, посланные с небес на землю самим богом, чтобы нести людям красоту. Фелиция смеялась, отвечая на шутки и комплименты. Нет. Она больше не хочет бояться и переживать. Не хочет видеть эти кошмарные сны.

– Что ты делаешь? – спросил Персибал, когда Фелиция юркнула к нему под одеяло.

Она прижалась к нему губами, вкладывая в этот поцелуй всю нежность и страсть, на которую была способна. Отыскала его руку и прижала к своей обнажённой груди, пытаясь развеять нерешительность. Персибал не двигался, лишь осторожно отвечал на поцелуй. Повернувшись на спину, Фелиция потянула его к себе. Близость неизбежности вскружила голову. Дыхание перехватило.

– Если ты не хочешь, то… – начал Персибал, но Фелиция прервала его.

– Я хочу, – прошептала она, прижимая его к себе. – Очень хочу, просто я ещё… – она увидела, как улыбнулся Персибал, и поблагодарила его за догадливость.

Ночь. Фанни останавливается и награждает Лаверна пытливым взглядом. Сколько нужно слов, чтобы рассказать историю своей жизни? Сколько нужно жизней, чтобы они сложились в одну историю?

– Презираешь меня? – спрашивает Фанни, с каким-то отрешённым безразличием.

– С чего бы это? – пожимает плечами Лаверн.

– Ну, как же, – она вспоминает сына. – Мои родители, например, презирают.

– Нравы меняются.

– Дожить бы до этого, – она достаёт сигарету и закуривает. – Так ты говорил, что умираешь от рака?

– В своём мире.

– Как это?

– Если бы я знал, – Лаверн замолкает, подняв голову к звёздному небу.

«Странный, очень странный мир», – думает он, прислушиваясь к далёкому голосу Фанни. Она разговаривает со своей подругой о нём. Разговаривает о человеке, которого не должно быть здесь…. Но он есть.

– Эй, – осторожно, словно боясь напугать, Фанни берет его за руку. – Майк? – она ждёт, пока он не оторвётся от созерцания звёздного неба и не посмотрит на неё. – Майра сказала, что ты можешь остановиться у неё.

– Майра? – ему снова начинает казаться, что это всего лишь сон.

– Моя подруга. Помнишь? – зелёные глаза Фанни пытливо вглядываются в его лицо. – Ты уверен, что с тобой всё в порядке?

– Нет, – Лаверн заставляет себя посмотреть на дом Майры. В голове мелькают странные, усталые мысли. «Сон. Сон. Всё это сон. Всего лишь сон».

– Майк, – голос Фанни выводит его из оцепенения.

Нетвёрдые ноги несут вперёд. Заспанная, не первой свежести женщина торопит его недовольным взглядом. Запах корицы и плесени вгрызается в ноздри. Кажется, ещё пахнет жареной картошкой, но Лаверн не уверен. Сейчас он уже ни в чём не уверен.

Майра проводит его в комнату, протягивает старое одеяло и сальную подушку. Тишина усиливает чувство нереальности. Майра не говорит ни слова. Её шаги кажутся лёгкими и воздушными. Словно сошедший с небес ангел, она проплывает мимо него в темноту дверного проёма. Закрывает дверь.

«Это просто сон», – снова думает Лаверн, пытаясь вспомнить подробности.

Старый диван призывно раскрывает пасть, обещая сладостные грёзы. А утром вернётся боль. Мысль об этом заставляет Лаверна цепляться за эту реальность, учиться наслаждаться каждым мгновением. «Как жаль, что нельзя остаться здесь навсегда, – думает он, засыпая. – Как жаль, что утром всё закончится, изменится, возвратит в суровой мир реальности». Но когда наступает утро, всё остаётся по-прежнему. Он сидит на кухне с Майрой и пьёт чай. Сон отступил, а ночь вернула сознанию трезвость и ясность.

– Так откуда ты? – спрашивает Майра, которой утро придало какое-то скромное очарование.