- с 11 часов вечера до 8 часов утра, чтобы убедиться, что эксперименты идут по плану. Сбор данных занимал несколько дней экспериментов. Затем она проводила регрессию данных, используя свою логарифмическую линейку для вычисления экспоненты и квадратных корней, выводила результаты на график и затем интерпретировала их - все это делалось вручную. Это был медленный, трудоемкий, болезненный процесс, когда для обработки чисел использовались человеческие "компьютеры". Однако метод проб и ошибок был единственным, которым располагала компания Texas Instruments.

Моррис Чанг пришел в компанию TI в 1958 г., в один год с Джеем Лэтропом, и был назначен ответственным за производственную линию транзисторов. Почти десятилетие прошло с тех пор, как Чанг бежал из Шанхая, спасаясь от наступающих коммунистических войск, сначала в Гонконг, а затем в Бостон, получив допуск в Гарвард, где он был единственным китайским студентом на первом курсе. После года, проведенного за изучением Шекспира, Чанг начал беспокоиться о своих карьерных перспективах. "Были китайско-американские прачечные, были китайско-американские рестораны", - вспоминает он. "Единственной действительно серьезной... профессией среднего класса, которой мог заниматься американец китайского происхождения в начале пятидесятых годов, была техническая". Машиностроение казалось более безопасным, чем английская литература, решил Чанг и перевелся в Массачусетский технологический институт.

После окончания университета Чанг был принят на работу в компанию Sylvania, крупную электронную фирму, располагавшуюся недалеко от Бостона. Перед ним была поставлена задача повысить "производительность" производства Sylvania - долю транзисторов, которые действительно работают. Дни Чанг проводил, возившись с производственными процессами Sylvania, а вечера - изучая книгу Шокли "Электроны и дырки в полупроводниках", библию ранней полупроводниковой электроники. После трех лет работы в Sylvania Чанг получил предложение от TI и переехал в Даллас, штат Техас, - "страну ковбоев", вспоминал он, и страну "бифштексов за 95 центов". Ему было поручено запустить производственную линию транзисторов, предназначенных для использования в компьютерах IBM, причем этот тип транзисторов был настолько ненадежным, что выход продукции TI, по его воспоминаниям, был близок к нулю. Почти все транзисторы имели производственные дефекты, которые приводили к замыканию или сбоям в работе схем; их приходилось выбрасывать по адресу .

Будучи мастером игры в бридж, Чанг подходил к производству так же методично, как к своей любимой карточной игре. Придя в TI, он начал систематически настраивать температуру и давление, при которых соединялись различные химические вещества, чтобы определить, какие комбинации работают лучше всего, применяя свою интуицию к полученным данным так, что это удивляло и пугало его коллег. "Работая с ним, нужно было быть осторожным", - вспоминал один из коллег. "Он сидел, попыхивал трубкой и смотрел на тебя сквозь дым". Техасцы, работавшие на него, считали его "похожим на Будду". За табачным дымом скрывался непревзойденный ум. Один из коллег вспоминал: "Он знал достаточно о физике твердого тела, чтобы превзойти любого". У него была репутация жесткого начальника. "Моррис не любил избивать людей", - вспоминал один из подчиненных. "Если вы не получали от Морриса взбучки, значит, вы не работали в TI". Однако методы Чанга дали свои результаты. В течение нескольких месяцев выход транзисторов на его производственной линии вырос до 25%. Руководители IBM, крупнейшей американской технологической компании, приехали в Даллас, чтобы изучить его методы. Вскоре он был назначен ответственным за весь бизнес TI по производству интегральных схем.

Как и Чанг, Нойс и Мур не видели пределов для роста индустрии микросхем до тех пор, пока им удавалось наладить массовое производство. Нойс понял, что его однокурсник по Массачусетскому технологическому институту Джей Лэтроп, с которым он вместе ходил в походы по горам Нью-Гэмпшира во время учебы в аспирантуре, открыл методику, способную изменить производство транзисторов. Нойс быстро принял решение нанять партнера Латропа по лаборатории, химика Джеймса Налла, для разработки фотолитографии в компании Fairchild. "Если мы не сможем заставить ее работать, - рассуждал Нойс, - у нас не будет компании".

Усовершенствовать производственный процесс Fairchild должны были инженеры-производственники, такие как Энди Гроув. После бегства от коммунистического правительства Венгрии в 1956 г. и прибытия в Нью-Йорк в качестве беженца Гроув поступил в аспирантуру в Беркли. В 1962 году он написал в компанию Fairchild письмо с просьбой о собеседовании, но ему ответили, чтобы он попробовал обратиться позже: "Мы предпочитаем, чтобы наши молодые люди проходили собеседование с нами, когда они уже закончили собеседование со всеми остальными", - говорилось в письме с отказом. По его словам, Гроув счел письмо Фэйрчайлда с отказом "снисходительно-отвратительным", что стало первым признаком того высокомерия, которое впоследствии стало определять Силиконовую долину. Но по мере роста спроса на полупроводники компании Fairchild внезапно возникла острая потребность в инженерах-химиках. Один из руководителей компании позвонил в Беркли и попросил прислать список лучших студентов химического факультета. Гроув оказался в верхней части списка и был вызван в Пало-Альто для встречи с Гордоном Муром. "Это была любовь с первого взгляда", - вспоминал Гроув. Он был принят на работу в 1963 году и всю оставшуюся жизнь посвятил созданию индустрии микросхем вместе с Нойсом и Муром.

Нобелевскую премию за изобретение транзистора получили Шокли, Бардин и Браттейн. Джек Килби позже получил Нобелевскую премию за создание первой интегральной схемы ; если бы Боб Нойс не умер в возрасте 62 лет, он разделил бы премию с Килби. Эти изобретения были крайне важны, но для создания индустрии микросхем одной науки было недостаточно. Распространению полупроводников способствовали как умные технологии производства, так и академическая физика. Такие университеты, как Массачусетский технологический институт и Стэнфорд, сыграли решающую роль в развитии знаний о полупроводниках, но развитие индустрии микросхем произошло только потому, что выпускники этих учебных заведений потратили годы на отладку производственных процессов, чтобы сделать возможным массовое производство. Именно инженерная мысль и интуиция, а также научное теоретизирование превратили патент Bell Labs в отрасль, изменившую мир.

Шокли, получивший широкое признание как один из величайших физиков-теоретиков своего поколения, в конце концов отказался от попытки сколотить состояние и попасть в Wall Street Journal. Его вклад в теоретическую разработку транзистора был очень важен. Но именно предательски покинувшие его компанию восемь молодых инженеров, а также аналогичная группа в Texas Instruments превратили транзисторы Шокли в полезный продукт - микросхемы - и продали их американским военным, одновременно научившись их массовому производству. Вооружившись этими возможностями, Fairchild и TI вступили в середине 1960-х годов с новой задачей: превратить микросхемы в массовый продукт.

 

Глава 6. "Я... ХОЧУ... СТАТЬ... БОГАТЫМ"

 

Компьютеры, управлявшие космическим кораблем "Аполлон" и ракетой "Минитмен II", стали отправной точкой для развития