По прибытии они заявили сотрудникам КГБ, что хотят создать самые совершенные в мире компьютеры. Барр и Сарант не были экспертами в области компьютеров, но и никто другой в Советском Союзе не был экспертом. Их статус шпионов сам по себе вызывал восхищение, а их аура давала им доступ к ресурсам. В конце 1950-х годов Барр и Сарант приступили к созданию своего первого компьютера, получившего название "УМ", что в переводе на русский означает "ум". Их работа привлекла внимание Шокина, бюрократа, руководившего советской электронной промышленностью, и вместе с ним они убедили Хрущева в том, что СССР необходим целый город, занимающийся производством полупроводников, со своими исследователями, инженерами, лабораториями и производственными мощностями. Еще до того, как города на полуострове к югу от Сан-Франциско стали называть Силиконовой долиной (этот термин появился только в 1971 г.), Барр и Сарант придумали свой вариант в пригороде Москвы.

Чтобы убедить Хрущева в необходимости финансирования нового города науки, Шокин организовал посещение советским лидером Специального конструкторского бюро электронной промышленности № 2 в Ленинграде. За громоздким бюрократическим названием - советские люди никогда не отличались мастерством маркетинга - скрывался институт, находившийся на переднем крае советской электроники. В КБ несколько недель готовились к визиту Хрущева, а накануне провели генеральную репетицию, чтобы убедиться, что все идет по плану. 4 мая 1962 года Хрущев прибыл на место. Чтобы поприветствовать советского лидера, Сарант одел темный костюм под цвет своих кустистых бровей и аккуратно подстриженных усов. Барр нервно стоял рядом с Сарантом, на его лысеющей голове красовались очки. Во главе с Сарантом два бывших шпиона продемонстрировали Хрущеву достижения советской микроэлектроники. Хрущев опробовал миниатюрный радиоприемник, который помещался в ухе, и поиграл на сайте с простым компьютером, который мог напечатать его имя. Полупроводниковые приборы скоро будут использоваться в космических кораблях, промышленности, правительстве, самолетах - даже "для создания ракетно-ядерного щита", - уверенно заявил Хрущеву Сарант. Затем он и Барр подвели Хрущева к мольберту с изображениями футуристического города, предназначенного исключительно для производства полупроводниковых приборов, с огромным пятидесятидвухэтажным небоскребом в центре.

Хрущев любил грандиозные проекты, особенно те, в реализации которых он мог заявить о своей заслуге, поэтому он с энтузиазмом поддержал идею строительства советского города полупроводников. Он заключил Барра и Саранта в медвежьи объятия, пообещав им полную поддержку. Через несколько месяцев советское правительство утвердило планы строительства города полупроводников в пригороде Москвы. "Микроэлектроника - это механический мозг, - объяснял Хрущев своим соратникам по советскому руководству. "Это наше будущее".

Вскоре в СССР был заложен город Зеленоград, что в переводе с русского означает "зеленый город", и, действительно, он был задуман как научный рай. Шокин хотел, чтобы это был идеальный научный поселок с исследовательскими лабораториями и производственными площадками, а также школами, детскими садами, кинотеатрами, библиотеками и больницей - всем, что может понадобиться инженеру-полупроводнику. Недалеко от центра находился университет - Московский институт электронной техники с кирпичным фасадом, построенным по образцу английских и американских кампусов. Со стороны это выглядело как Силиконовая долина, только чуть менее солнечная.

Глава 8.

"Copy It"

Примерно в то же время, когда Н.С. Хрущев заявил о своей поддержке строительства Зеленограда, советский студент Борис Малин вернулся из Пенсильвании, где год учился, с небольшим прибором в багаже - Texas Instruments SN-51, одной из первых интегральных схем, проданных в США. Худой человек с темными волосами и глубоко посаженными глазами, Малин был одним из ведущих советских специалистов по полупроводниковым приборам. Он считал себя ученым, а не шпионом. Однако Александр Шокин, бюрократ, отвечавший за советскую микроэлектронику, считал, что СН-51 - это прибор, который Советский Союз должен получить любыми способами. Шокин вызвал Малина и группу других инженеров в свой кабинет, положил микросхему под микроскоп и посмотрел в объектив. "Копируйте, - приказал он им, - один в один, без отклонений. Даю вам три месяца".

Советские ученые с негодованием отреагировали на предположение о том, что они просто копируют зарубежные достижения. Их научные знания были не хуже, чем у американских химиков и физиков. Советские студенты, обучавшиеся в США по обмену, отмечали, что на лекциях Уильяма Шокли они узнали мало того, что не смогли бы изучить в Москве. Действительно, в СССР работали одни из ведущих в мире физиков-теоретиков. Когда в 2000 году Джеку Килби наконец-то была присуждена Нобелевская премия по физике за изобретение интегральной схемы (соавтор изобретения интегральной схемы, Боб Нойс, к тому времени уже умер), он разделил ее с российским ученым Жоресом Алферовым, который в 1960-х годах проводил фундаментальные исследования способов получения света с помощью полупроводниковых приборов. Запуск спутника в 1957 году, первый полет Юрия Гагарина в космос в 1961 году и создание интегральной схемы Осокина в 1962 году стали неопровержимыми доказательствами того, что Советский Союз становится научной сверхдержавой. Даже ЦРУ считало, что советская микроэлектронная промышленность стремительно набирает обороты.

Однако стратегия "копирования" Шокина была в корне ошибочной. Копирование сработало при создании ядерного оружия, поскольку за всю "холодную войну" США и СССР создали лишь десятки тысяч ядерных бомб. В США же TI и Fairchild уже учились массовому производству микросхем. Ключевым моментом для увеличения масштабов производства была надежность - проблема, над которой американские чипмейкеры, такие как Моррис Чанг и Энди Гроув, сосредоточились в 1960-е годы. В отличие от советских коллег, они могли использовать опыт других компаний, производящих современную оптику, химикаты, очищенные материалы и другое производственное оборудование. Если американские компании не могли помочь, Fairchild и TI могли обратиться к Германии, Франции или Великобритании, каждая из которых обладала собственными передовыми отраслями промышленности.

Советский Союз производил уголь и сталь в огромных количествах, но отставал практически во всех видах передовой промышленности. СССР превосходил всех по количеству, но не по качеству и чистоте, которые были крайне важны для крупносерийного производства микросхем. Кроме того, западные союзники запретили передачу многих передовых технологий, включая полупроводниковые компоненты, коммунистическим странам через организацию под названием COCOM. Зачастую Советский Союз мог обойти ограничения КОКОМа, используя подставные фирмы в нейтральных Австрии или Швейцарии, но этот путь было сложно использовать в широких масштабах. Поэтому советским полупроводниковым предприятиям регулярно приходилось работать на менее совершенном оборудовании и с менее чистыми материалами, в результате чего производилось гораздо меньше работоспособных микросхем.

Шпионаж мог завести Шокина и его инженеров лишь на некоторое время. Простая кража чипа не объясняет, как он был сделан, так же как кража торта не объясняет, как он был испечен. Рецепт чипов уже был чрезвычайно сложным. Студенты