Оплатил покупку как обычно, наличными, вызвав недоуменные взгляды продавщицы, миленькой девушки с короткими косичками и веснушками, в форменном сине-белом сарафанчике. Иван спрятал улыбку, сделав вид, что не заметил ее удивления, он и сам понимал, что со своим пристрастием к звонкой монете выглядит странно в мире чеков и безналичных расчетов. Но это была одна из немногих привычек, которые попаданец оставил при себе, как память о том, кто он и откуда пришел.

Ставя подпись на адресной квитанции, он подивился, как все вокруг… мирно. Да, мирно и очень обыденно. Пожалуй, именно это не давало ему покоя последние часы, а если вдуматься, то и дни. Подсознательное ощущение какой-то глубинной неправильности происходящего.

В этот мир вторгся Враг, настоящий, вполне материальный. Пришел он из параллельной вселенной, с Марса или прямиком из ада, но солдаты, техника и снаряды были совершенно не сказочными и неиллюзорными. Ублюдки под знаком трикселя разгромили армии и флоты четырех держав, захватили практически всю Европу и понемногу подбирались к границам уже самой Российской Империи. Страна воевала, по настоящему, тяжело и изнурительно, но Иван не видел этого на улицах, не слышал в словах прохожих.

Велотренажер, «Мануфактурия», праздники и выходные…

Ему вспомнилась его собственная Война, сорок первый, пайки, расстрелы мародеров, тотальная мобилизация, «все для фронта, все для победы», всеобъемлющее ощущение страшной беды. Ничего общего с благостью, что царила вокруг сейчас. Фронт, который удалось удержать и стабилизировать немыслимыми усилиями, существовал где-то вдалеке, совершенно никак не влияя на обычную жизнь обывателей. Продовольствие подорожало, значительно, но в целом терпимо, исчезли некоторые особо изысканные деликатесы Атлантики и Северного моря. Часть общественного транспорта власть изъяла для нужд армии, поднялись цены на электричество и отопление, но опять же посильно.

Война приблизилась к самому порогу, но страна как будто не воевала , и это начинало по-настоящему нервировать Терентьева. Все окружающее было неправильно, очень неправильно…

«Завтра надо будет переговорить об этом с Лимасовым», - подумал он, выходя из магазина. – «Не сегодня, сегодня день семьи и праздника. Но завтра - обязательно».

* * *

Вечер определенно удался. Иван пришел даже раньше обещанного, так что Ютта едва успела надеть красивое вечернее платье цвета морской волны с фиолетово-черными оттенками. Муж даже умудрился где-то достать букет цветов – огромные белые хризантемы, красиво перевязанные в японском стиле. Иван втянул носом воздух, напоенный ароматом жаркого и молча опустился на колено, всем видом выражая восхищение и преклонение.

Чуть позже подошли гости – председатель Научного Совета профессор Дмитрий Черновский и начальник Особого Департамента Гордей Лимасов, оба с женами. Точнее, с супругой пришел профессор, статус спутницы Лимасова был непонятен, не то любовница, не то «коллега по работе». Впрочем, Иван воспринял это как нечто вполне обыкновенное, и Ютта в очередной раз удивилась странной вольнице этих русских. В Европе, при всей либерализации и раскрепощении нравов, подобное было невозможно. Так же невозможно, как и наряд этой непонятной Анны – угольно черное платье в цвет волосам и ярко-красные перчатки по локоть.

«В Европе…» Эта мысль больно уколола Ютту в самое сердце. Старой Европы больше нет и никто не скажет, возродится ли она… Прежняя жизнь стала руинами, развалинами городов, планов, судеб. Империя сумела остановить злодеев, но что будет дальше?

Впрочем, сегодняшний вечер должен стать свободным от грустных мыслей.

Иван не привык к стильным собраниям, для него такие гуляния были непривычны и странны. Еда есть еда, алкоголь есть алкоголь, а праздник - это возможность веселиться, совершенно незачем устраивать вокруг такие сложные ритуалы. Но жена придавала очень большое значение тому, что он про себя, посмеиваясь, называл «атрибутами буржуазной жизни». Потому, после долгих размышлений, Иван пригласил на праздник тех, кого более-менее узнал и в ком был уверен касательно снисходительного отношения к этикету. Но все равно он чувствовал себя несколько неуютно. Как оказалось – напрасно, выбор себя полностью оправдал, и празднование, безусловно, удалось. Разве что манера попаданца держать рюмку вызвала добродушные уколы – Иван брал тонкую ножку в кулак, словно подпирая гладкий покатый бочок большим пальцем. Терентьев пошутил насчет «плебейского хвата», Лимасов сразу же рассказал, как лет двадцать назад, еще на оперативной работе ему однажды пришлось открывать консервы без ножа, а Черновский ностальгически вспомнил свою юность, дальние геологические походы по дальневосточной тайге и котелок из большой консервной банки.

Мужчины были в меру сдержаны, в меру раскованы и безупречно галантны, женщины очаровательны и веселы. Ютта поделилась рецептом своего божественного ужина, а Иван украдкой перевел дух. Все в порядке.

Приближалась кульминация – поздравление Его Величества в девять вечера. По давней традиции Новый Год в России являлся достаточно обыденным календарным днем. Административно-плановый и финансовый периоды заканчивались в феврале, двадцать второго, а на следующий день, в годовщину Акта император подводил итоги ушедшего года, рассказывая о достижениях и умеренно печалясь о неудачах, делясь с подданными планами и намерениями Империи. Традиция пошла еще с Ольги, поначалу поздравление печаталось в ежедневных газетах, затем переместилось на радио, а в последние годы проникло и на телевидение. Обычно обращение было недолгим, минут на пять-семь, и эту речь полагалось слушать стоя, с шампанским наготове. Конечно, стоять предписывалось только мужчинам.

Иван включил телевизор, то есть, не телевизор, а визограф или просто «новостник», так это здесь называлось. Покрутил диск настройки, уходя с американских «World News», по которым вечерами оттачивал свой английский. Петроградская волна, самое то, до заветного момента оставалась всего пара минут.

Ютта достаточно хорошо владела русским, но политические речи ее совершенно не интересовали. Константин Второй внушительно говорил, слегка покачивая кистью правой руки в такт словам, как дирижер, выделяющий наиболее значимые вещи. Лимасов хранил суровое молчание, как и подобает верноподданному в присутствии самодержца, пусть оный присутствует в образе электронов на прозрачном экране. Анна так же встала и слегка прижалась к спутнику, на самой грани приличий, чуть склонив голову на мощное плечо Гордея. Ютта пообещала себе обязательно познакомиться ближе с черноволосой красавицей, сотканной из тайн и загадок. Черновские взялись за руки и улыбались, не то словам Константина, не то своим мыслям, а может быть просто в знак хорошего настроения. Иван тоже улыбался, но его улыбка была адресована ей и только ей, Ютта чувствовала это исконным женским чутьем.

И неожиданно все изменилось.

- Теперь наш противник лишился того военного превосходства, которое он имел в первые месяцы войны, - хорошо поставленным голосом возвестил из «новостника» Константин. - Момент внезапности израсходован полностью, тем самым ликвидировано то неравенство в условиях войны, которое было создано неожиданностью нападения. Теперь судьба войны будет решаться постоянно действующими факторами: прочность тыла, моральный дух армии, количество и качество соединений, вооружение, организаторские способности начальствующего состава...