Наверное, я должна быть благодарна ему за то, что он дал повод в последний раз увидеть ее слабую улыбку, адресованную только мне.

«Подумать только!» – как будто пыталась сказать мне мама.

Вот она тут, со мной, а мгновение спустя свет в ее глазах погас.

Я думала, что готова к ее уходу, но когда осознала, что она действительно умерла, то испытала такой шок, как будто это случилось неожиданно. Я сидела и держала ее за руку, пока не почувствовала, что больше нельзя быть с ней наедине и пора звать остальных.

Мужчины сразу ударились в слезы. Я – нет. Все их похмельные всхлипы разбивались о мой невидимый кокон, внутри которого я была одна и все мои эмоции, чувства и мысли были парализованы. Хоуп их поведение тоже не понравилось, и она закричала, чтобы они прекратили.

– Тссс! – сказала она, прислонив палец к губам. – Мама спит!

Я велела ей поцеловать маму на прощание и отвела Хоуп в больничное кафе, где купила ей сосисок, картошки фри и целый пакетик мармеладных мишек, чем немало ее удивила.

Вечером, когда я укладывала Хоуп спать, она спросила меня, в котором часу мы завтра идем к маме (мы с ней в школе как раз проходили часы и практиковались в умении определять по ним время). Я ответила, что мамы больше нет, она улетела в рай.

– Зачем?

– Увидеть ангелов, – на ходу придумала я.

– И еще Иисуса, – добавила Хоуп.

– Да.

– И бабушку, и дедушку, и принцессу Диану, и мать Терезу… – Хоуп перечислила всех, за кого они с мамой вместе молились.

Раньше я не могла понять, зачем люди придумали рай. Но теперь мне, кажется, стало понятно. Может, это был знак?

Я подождала, пока Хоуп затихнет и уснет, и потихоньку пошла к двери.

– Три?

– Что?

– Когда мама вернется?

Что я должна была ответить?

– Мама не вернется, Хоуп. Но она по-прежнему любит нас.

– Она никогда не перестанет любить нас, – проговорила Хоуп.

И хотя в комнате было темно, я точно знала, что она не плачет. Для Хоуп это было простым и очевидным фактом, потому что мама так сказала. Мама так сказала, и ее голос будет повторять это снова и снова, голос на кассете детского магнитофона.

Многие наши родственники из Ирландии приехали на похороны, хотя при жизни мамы ни разу нас не навестили. Когда она в семидесятые вышла замуж за папу и уехала в Англию, братья и сестры отвернулись от нее, потому что по традиции она как старшая сестра должна была остаться рядом с отцом и присматривать за ним, поскольку их мать рано умерла. Я имела смутные воспоминания о дядях и тетушках в Ирландии. Помню, как мы пили чай из парадного фарфора в холодных гостиных в те скучные дни наших ирландских каникул, когда семья должна была наносить официальные визиты родне. Никто из них ни разу не видел Хоуп, но все считали, что родственные узы дают им право гладить девочку по головке и сгребать ее в слезные объятья, которые ей явно не нравились.

– Хватит с меня нежностей! – крикнула Хоуп, напрягшись словно струна.

– Ну и характер, а? – сказала мамина сестра Катриона и добавила громким трагическим шепотом: – Тебе теперь придется внимательно следить за ней и за собой, потому что это – наследственное. Теперь этот груз над всеми нами.

И хотя мама умерла, я чувствовала, что даже в том, что в семье оказался рак, та пыталась обвинить свою сестру.

Я не хотела брать на похороны Хоуп, но отец и Брендан настаивали, что она должна пойти с нами. Кевин же заявил, что его мнение все равно никого не интересует, и таким образом отвертелся от ответа. Так что я осталась в меньшинстве. И я была уверена, что мама была бы на моей стороне.

– Она что, тебе сама об этом сказала? – грубо спросил отец.

– Нет.

Это был один из тех вопросов, который следовало с ней обсудить. Так глупо. У нас оставалась масса времени для разговоров, но мы ни разу не обсудили, чего бы она хотела или не хотела для своих похорон.

– Ну и все, – отрезал отец.

Хоуп держалась хорошо. Она медленно покачивалась в такт музыке – органист играл какую-то вольную обработку песни «I have a dream» группы «ABBA», пока мы заходили в зал. Она стояла между мной и отцом, пока мы пели любимый мамин церковный гимн. Потом мы все воздали хвалу Господу, и Хоуп вторила молитве. Отец тем временем поглядывал на меня, словно говоря: «Я знал, все будет нормально!»

Я думаю, Хоуп даже не замечала присутствие гроба, пока Брендан не поднялся, чтобы прочесть свое стихотворение. Сейчас я жалею, что ни я, ни Кевин не остановили его тогда. Пожалуй, мы с ним были оба так шокированы тем, что Брендан вообще умеет слагать рифмы, так что мысль посмотреть стихотворение заранее даже не посетила нас. И еще нам, наверное, было обоим стыдно, что мы сами не додумались написать в мамину честь стихи.

Если открыть местную газету на странице некрологов, можно понять, что часто набор слов и рифм вообще не несет смысла или их смысл понятен только автору строк. В стихах Брендана рифма была такая:

Рифма привлекла внимание Хоуп.

– В гробу? – повторила она, и голос ее зазвенел в тишине.

– Тссс! – прошипел папа.

– Три, мама что, в гробу?

– Хоуп, пожалуйста, сиди тихо, мы в церкви.

Раньше, когда это говорила мама, Хоуп моментально успокаивалась, но моему голосу, видимо, не хватало убедительности.

– Мама в раю с Иисусом! – заявила Хоуп.

К нам потихоньку подошел отец Майкл.

– Тело твоей матери в гробу, Хоуп, но ее душа улетела в рай, – прошептал он нам в лицо, обдав неприятным запахом.

Крик был пронзительным и не смолкал, пока я несла брыкающуюся Хоуп к выходу. Как мог ребенок в таком возрасте понять, что душа и тело могут быть отдельно друг от друга? Надо было доверять своей интуиции. Ребенку на похоронах не место. Я же знала это. И хуже всего то, что я не оправдала маминого доверия.

Стоял погожий сентябрьский день. Ветер гнал по небу редкие облака, листва на деревьях была едва тронута медью. День был слишком хорош для плохого настроения. Хоуп успокоилась, как только мы вышли на улицу, и стала вырываться из рук, чтобы встать на ноги. На тротуаре валялись резные конфетти – розовые подковки, белые бабочки, желтые сердечки. Хоуп поскакала вприпрыжку по дороге, догоняя опадающие листья. Я стояла, наблюдая за ней, и думала, что если ей удастся поймать листок, то это будет знак. Конечно, она не поймала. Осенние листья имеют особенность ускользать, как только ты приблизишься к ним, да и координация движений у Хоуп была не на высоте. И пока ее огорчение не перешло в ярость, я поспешила отвести ее в «Макдоналдс» за мороженым.