— Только попробуйте дотронуться до меня, и я сломаю вам нос, — угрожающе прошипела она. Она подняла было руку и поморщилась, костяшки пальцев покраснели и припухли.

Его сердце заныло от сочувствия.

— Вы, случайно, не сломали пальцы? Можете ими пошевелить? Вот лед, приложите. — Он протянул ей пакет.

— Я умею наносить удары, — ответила она, приложив лед к руке и слегка поморщившись.

— О чем вы только думали, когда ударили охранника? Хорошо, что его реакция не сработала. Он мог бы бросить вас на землю.

— На моего телохранителя напали.

— Нет, он охранял меня, а ваша телохранительница на него напала. А потом и вы. Вы хоть понимаете, за что охранникам деньги платят? Вам не следовало вмешиваться.

Она скептически вздернула брови, отметая его беспокойство.

И это мать его наследника? Более неподходящую кандидатуру даже вообразить сложно…

— Простой анализ крови мог бы доказать, что отец не я. Мы могли бы это сделать, не пересекая границу. — Он указал на дорожный знак, информировавший, что до границы Элазара менее километра.

— Я боюсь иголок.

— Бойтесь меня, красавица моя.

Слабая улыбка застыла на ее губах, а во взгляде промелькнула уязвимость.

Ксавьер почувствовал укол совести, но тем не менее не желал смягчаться. Она слишком опасна. Но страх он мог принять в качестве объяснения.

— Вы боялись моей реакции? Да, мягко говоря, я не испытываю по этому поводу восторга, — с привычной сдержанностью особы королевских кровей заметил он, хотя внутри кипел от злости и раздражения. Тем не менее он пытался ее успокоить. — Ничего страшного не произойдет, если окажется, что это мой ребенок. Я признаю его или ее наследником престола. Мы поженимся, чтобы наследник был законным. Все просто. Вы боялись, что я буду настаивать на прерывании беременности? Поэтому держали информацию в секрете?

Снова молчание. Трэлла отвернулась к окну, чтобы он не видел выражение ее лица.

— Вы знаете, кто отец? Сколько претендентов на эту роль? — безжалостно пытал ее он.

Свирепый взгляд, которым она его наградила, мог бы убить на месте.

— Мне плевать, со сколькими мужчинами вы переспали. — Слова вырвались помимо воли.

Ксавьер понял, что переборщил. И ему было совсем не плевать. И не только из-за проблемы отцовства. Страсть, разгоревшаяся между ними в ту ночь, была ошеломляющей. Ему не хотелось думать, что она вела себя так с каждым любовником. Это сделало бы ситуацию еще более невыносимой. — На каком вы сроке? Может, наша связь не подходит по времени?

— На таком, что мне нужно в туалет. Можно остановиться?

— Нет. — Пограничник, узнав номера, взял под козырек. Слегка снизив скорость, седан въехал в пограничную зону между Австрией и Элазаром. — Очень скоро мы будем в моем шале.

Вскоре за поворотом открылся прекрасный вид на Лирону, столицу Элазара. Некогда скромная вотчина превратилась в большой процветающий город, расположенный на берегу одноименной реки, берущей начало высоко в горах. Ксавьер всем сердцем любил столицу и гордился ею.

Его предки веками боролись за независимость страны, подчас жертвуя личными интересами. Его бабушка-королева не уставала повторять, что ставить личные интересы превыше интересов Элазара — предательство. Поэтому она лишила трона своего сына, который завел интрижку с официанткой из Амстердама, а потом развелся с женой.

Королева Джулия, бабушка Ксавьера, возлагала свои надежды на внука. Он призван продолжить королевский род и укрепить монархию. Он планировать выполнить волю королевы, женившись на Патриции, особе королевской крови с прекрасной родословной.

Вместо этого, поддавшись зову плоти, он уподобился отцу и переспал с модным дизайнером со скандальной репутацией.

У него уже не осталось надежды, что ребенок не его. Если даже бабушка и простит его за такой проступок, это не имеет значения.

Он никогда не простит себя сам.

С детства привыкшая к роскоши и богатству, Трэлла не обратила никакого внимания на шикарное шале, выстроенное в форме современной трехэтажной крепости с фронтонами и ярусами балконов, как дань далеким предкам.

Ее больше интересовало количество обслуживающего персонала: охранник у ворот, двое у входа в замок, врач, последовавший за ними внутрь, шофер, который отъехал ставить автомобиль в гараж, встретивший их дворецкий и женщина по имени Инга, которую принц попросил приготовить чай.

— Дамская комната? — Трэлла впилась ногтями в ладони, пытаясь себя контролировать.

Призраки, ужасные призраки крались по обочине ее сознания, но крохотное существо в ее животе удерживало ее от истерики. На этот раз она непременно спасется.

Пока она противостояла попыткам принца выяснить, является ли он отцом ребенка. Но сил сопротивляться у нее оставалось все меньше. Конечно, она могла бы вызвать помощь и выбраться отсюда, но ее мятежный дух требовал подтверждения, что она может спасти себя сама.

За последние месяцы Трэлла несколько раз была близка к тому, чтобы позвонить ему. Проблема в том, что она не так глупа, как многие могли бы подумать в свете ее поведения. Она знала, что произойдет, позвони она ему. И он это подтвердил. Принц женится на ней.

А это означает, что ее жизнь станет еще более публичной, чем сейчас. И никуда от этого не деться. Как говорится, положение обязывает.

Но еще хуже то, что она должна быть с ним откровенной. Ей предстоит открыться ему и рассказать о своих фобиях: о панических атаках и о приступах кошмаров, когда она находится на грани сумасшествия, о своей полной беспомощности в такие моменты…

У нее не было приступов после их встречи в Париже. Но это бомба замедленного действия. Она нутром чувствовала приближение приступа. Нет. Она ни за что не поддастся, хотя по опыту знала, что попытка сопротивления панике лишь усугубляет ситуацию.

Трэлла заперлась в туалете, ощущая сухость во рту. Небольшое помещение сияло чистотой. Фарфоровая раковина, туалетный столик из вишневого дерева, ванная и душ, окно с матовым стеклом и видом на лес.

Под окном не было балкона, но оно достаточно большое, чтобы в него пролезла женщина с небольшим животом. Окно достаточно близко к другому балкону, она вполне сможет дотянуться до него.

Принц не считает это похищением? Так тому и быть, черт побери.

— Уверен, что она скоро появится, — сказал Ксавьер доктору Гюнтеру. Он не лгал, когда угрожал применить силу для взятия анализа крови, но ему не хотелось этого делать. Это не его манера поведения с любой женщиной, беременной или нет. — На ваш взгляд, похоже, что она на шестом месяце беременности?

Гюнтер покачал головой:

— Трудно сказать. У каждой женщины все по-разному. То, что она умудрилась так долго скрывать свое интересное положение, наводит на мысль, что…