— Оставьте, — сказала миссис Оливер. — Чемодан принесут в вашу комнату. — Жестом она пригласила следовать за собой.

Разговор Синди и миссис Оливер происходил в прихожей, которая была размером с квартиру Синди. Отделанная темным деревом, она была своеобразным тоннелем между солнечным садом и огромной залой приемов, куда миссис Оливер провела ее.

Сквозь окно второго этажа луч солнца падал на подвески массивной хрустальной люстры, пробегал по их граням и бросая блики на стены. Синди подумала, что вечером люстра придает зале еще большую торжественность.

Вдоль стены шла лестница, ведущая на второй этаж. Вдоль нее висели картины. Большинство из них были современными абстракциями, но в глубине Синди заметила пару пейзажей. Надо будет подняться и рассмотреть их.

Все свидетельствовало о том, что современная живопись принесена сюда новой женой ее отца, а вот пейзажи остались от прежних дней. Поскольку у мачехи не было возможности избавиться от них, она повесила их туда, где их никто не видел.

Они прошли мимо французских окон, выходящих в сад. Два дивана, обращенные друг к другу и разделенные журнальным столиком, представляли собой уголок для приема близких друзей. У стены стояли массивные столы и стулья «под старину» на случай более формального приема.

Следуя за миссис Оливер, Синди свернула в коридор, ведущий вглубь дома. Из-за закрытых дверей справа доносились глухой шум, клацанье, шипение, крики. Там была кухня.

Они прошли к комнате в конце коридора, дверь которой была открыта. У двери стоял чемодан Синди.

— Вы будете жить здесь, — сказала миссис Оливер. — Мы не ожидали вашего визита, поэтому другие комнаты не готовы. Меня слишком поздно проинформировали.

Комната была небольшая и казалась просторной из-за небольшого количества мебели. Кровать у стены, шкаф у входа, стол и стул у окна. Еще на стене висело небольшое зеркало, в котором Синди увидела свое лицо.

Обычно полное энергии и любопытства, сегодня оно было бледным, растерянным, даже испуганным. Она вживалась в роль бедной родственницы. Судя по впечатлению, которое она произвела на миссис Оливер, у нее неплохо получалось. Синди мысленно поздравила себя.

— Здесь все необходимое, — продолжила миссис Оливер. — Если что-то будет нужно, обратитесь ко мне. Завтрак в семь, обед в двенадцать, чай в четыре, ужин в семь вечера. В этом доме не принято опаздывать.

— Я постараюсь, — кивнула Синди. — Если я проголодаюсь, можно зайти на кухню?

— Кухня для прислуги, — процедила миссис Оливер. — Дождитесь следующего приема пищи.

— А нельзя ли в холодильнике что-то взять?

— В этом доме не принято лазить по холодильникам, — ледяным тоном сообщила миссис Оливер и удалилась.

Синди прикрыла дверь и начала распаковывать чемодан. Платье, жакет, юбка, пара блузок и брюки заняли свои места на вешалках в шкафу. Майки и шорты легли на полки. Кроссовки и туфли отправились на подставку для обуви.

Учебник по бухгалтерскому делу — она припомнит это Виктору- был положен на стол. Косметичка устроилась на полочке под зеркалом.

Сюда же легли пара колец. Зачем их вообще носят? Красота сомнительна, а пистолет надежно держать мешают.

Рядом с кольцами приземлился браслет. Еще одна никчемная вещь. Вот так забудешься, махнешь рукой, заденешь что-нибудь твердое, браслет загремит и выдаст твое место засады.

Синди открыла косметичку, вынула баночку крема и тушь для ресниц. Они выглядели вполне невинно. Но если покрутить определенным образом, то у крема обнаруживалось второе дно, где лежала пара жучков. Если нацепить их на объект, то можно отследить его передвижения.

Синди достала клипсы в виде небольших жемчужин. В одну из них был вмонтирован микрофон. Она повернула тушь для ресниц против часовой стрелки и открыла дисплей подслушивающего устройства. Надев клипсы, Синди пропела строчку известной песни. Звуковой индикатор встрепенулся и показал, что записывает звук.

Синди удовлетворенно кивнула, вернула косметике прежний невинный вид и убрала ее. Она посмотрела на себя в зеркало, сделала глубокий вдох и расправила плечи.

Агент Синди Рэлл была готова к выполнению задания.

Глава 9

Синди подняла руку, чтобы постучать в дверь кухни, но не успела. Дверь распахнулась, и прямо перед Синди возникло раскрасневшееся лицо женщины в поварском колпаке. Ее звали Мария и карие глаза ее, прекрасные в гневе, метали молнии.

Увидев Синди, она сделала глубокий вдох. — Чем могу помочь? Вы, вероятно, заблудились. — Она растянула губы в некоем подобии улыбки.

— Если это кухня, то нет, — ответила Синди. — У вас случайно не найдется бутерброда? Я ужасно проголодалась.

Брови Марии взлетели вверх, в глазах погасли молнии, и на смену им пришло любопытство.

— Разве миссис Оливер не сообщила вам распорядок? — осторожно поинтересовалась Мария.

— Да, но я подумала, что в этом доме должны быть и нормальные люди.

Мария засмеялась и, убедившись, что домоправительницы нет поблизости, взяла Синди за руку и втащила ее в кухню.

— Роза, достань холодное мясо с зеленью, — приказала она дочери лет тринадцати, которая во все глаза смотрела на гостью. Роза тоже была одета в поварскую форму. Но если на матери та трещала по швам, то на худенькой дочери болталась.

Роза полезла в холодильник, достала нужное, не переставая разглядывать гостью.

— Перестань пялиться, это невежливо, — прикрикнула Мария. — А ты что бездельничаешь, Тони? — обратилась она к сыну, который стоял, скрестив руки у окна. — Налей чаю. Не видишь, человек голодный.

— Спасибо, — сказала Синди. — Мне только перекусить, чтобы до ужина продержаться. Я не хотела вас беспокоить.

— Никакого беспокойства, — махнула рукой Мария.

Она поставила тарелку с бутербродами на небольшой столик у окна. Стол был старый, деревянный, с потемневшими от времени ножками. Столешница была светлее тоном, поскольку ее постоянно чистили.

Тони поставил перед ней чашку с дымящимся чаем. Он был похож на мать, те же карие глаза, та же ямочка на подбородке. Поварская форма очень шла ему. Закатанные рукава обнажали накачанные руки.

Синди подумала, что вряд ли он ходит в фитнес клуб. Впрочем, таскание тяжелых мешков с продуктами оказывает не менее благотворное влияние на мускулатуру.

Оказавшись за столом, Синди испытала странное чувство. Кухня была полна булькающими и шипящими кастрюлями и сковородками, которые хвалились друг перед другом аппетитными запахами. На разделочной доске лежали овощи и травы, готовые по первому требованию ножа отдать сок. Стройные ряды специй в стеклянных банках просили «посыпь меня».

Кухня пахла домом. Кухня была домом. Синди взяла бутерброд, с тарелки, на которой осталось еще три.

— Вы не хотите? — спросила она.

— Нам с хозяевами не положено, — с едва уловимой ехидцей в голосе ответил Тони.

— Так я и не хозяйке.

— Вы — дочь хозяина.

— Я тут