litbaza книги онлайнУжасы и мистикаРазгадай меня - Тахира Мафи

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 120
Перейти на страницу:

Но я не могу ничего с собой поделать и снова тянусь к дневнику.

Опять открываю его.

Сошла ли я с ума?

Случилось ли это?

— Как я об этом узнаю, и узнаю ли?

Переговорное устройство вдруг издает пронзительный визг, так что я чуть не падаю со стула и хватаюсь за стену. Дрожь в руках не унимается, на лбу выступает испарина. Перевязанную руку нестерпимо жжет, а ноги делаются ватными. Мне приходится собрать в кулак всю свою волю, чтобы мой голос звучал обыденно, и нажимаю кнопку.

— Что такое? — недовольно спрашиваю я.

— Сэр, я хотел узнать, все ли у вас… то есть построение, сэр, если, конечно, я не перепутал время… Прошу простить, что побеспокоил…

— Бога ради, Делалье, — отвечаю я как можно более спокойным голосом, — перестаньте наконец извиняться. Уже иду.

— Слушаюсь, сэр, — говорит он. — Благодарю вас, сэр.

Я отпускаю кнопку.

Затем беру блокнот, сую его в карман и иду к двери.

Глава 11

Я стою на краю помоста, возвышающегося над плацем, и смотрю на тысячи лиц, глядящих на меня немигающими глазами. Это мои солдаты. Они стоят в шеренгах по одному, одетые в повседневную форму. Черные рубашки, черные брюки, черные ботинки.

Без оружия.

У каждого стиснутый кулак левой руки прижат к сердцу.

Я делаю над собой усилие, чтобы взять себя в руки и сосредоточиться, но мои мысли упорно возвращаются к лежащему в кармане блокноту. Он жжет мне кожу и манит к себе своими тайнами.

Я сам не свой.

Мои мысли опутаны словами, которые мне не принадлежат. Я делаю резкий вдох, чтобы сбросить висящую перед глазами пелену, и сжимаю и разжимаю кулак.

— Сектор 45! — обращаюсь я к застывшим солдатам, говоря прямо в сетку микрофона.

Они одновременно делают резкое движение, опустив левую руку и прижав стиснутый кулак правой к груди.

— Сегодня я решил уведомить вас о нескольких недавних событиях, — продолжаю я. — Результат одного из них вы все видите.

Я показываю на свою раненую руку. Внимательно вглядываюсь в их слишком уж бесстрастные лица.

Я вижу их подлые мысли как на ладони.

Они считают меня кем-то вроде безумного ребенка. В них нет ни уважения ко мне, ни верности. Они огорчены тем, что я стою перед ними. Они испытывают злобу и даже отвращение, оттого что моя рана оказалась не смертельной.

Но они смертельно боятся меня.

И это все, что мне требуется.

— Я был ранен, — объявляю я, — во время преследования двух перебежчиков. Рядовые Адам Кент и Кенджи Кисимото спланировали побег с целью похищения Джульетты Феррарс, недавно переведенной в Сектор 45 и представляющей для нас чрезвычайную ценность. Они обвиняются в незаконном захвате и удержании мисс Феррарс. Однако, что куда более важно, они признаны виновными в измене Оздоровлению. При обнаружении они будут немедленно уничтожены.

Я еще раз убеждаюсь в том, что ужас — одно из наиболее ярко проявляющихся чувств. Даже на каменном лице солдата.

— Во-вторых, — продолжаю я, на сей раз чуть медленнее, — с целью стабилизации обстановки в Секторе 45, предотвращения волнений среди гражданского населения и для нейтрализации последствий недавних происшествий к нам на базу прибыл Верховный главнокомандующий Оздоровления. Это произошло, — обращаюсь я к ним, — почти тридцать шесть часов назад.

Кто-то из солдат опустил сжатые кулаки. Забылись. Смотрят вытаращенными глазами.

Окаменели.

— Вы окажете ему гостеприимство, — говорю я.

Они падают на колени.

Как это странно — обладать подобной властью. Интересно, гордится ли мой отец тем, что он создал. Что я способен всего лишь несколькими словами, одним его титулом повергнуть тысячи взрослых мужчин на колени. Это ужасающее и вместе с тем пьянящее ощущение.

Я мысленно считаю до пяти.

— Встаньте.

Они поднимаются. Затем проделывают маршевый артикул.

Пять шагов назад, пять вперед, стой, раз-два. Они вздымают вверх левую руку, сжатую в кулак, и опускаются на одно колено. На сей раз я не приказываю им встать.

— Будьте готовы, господа, — обращаюсь я к ним. — Мы не будем знать ни сна, ни отдыха, пока не разыщем Кента и Кисимото и пока мисс Феррарс вновь не окажется на базе.

В ближайшие двадцать четыре часа я получу указания от Верховного главнокомандующего, который поставит нам боевую задачу. Тем временем вы должны уяснить два момента: первое — мы не допустим волнений среди гражданского населения и приложим все усилия для соблюдения им обязательств по отношению к новому миру. И второе — не сомневайтесь, что мы найдем рядовых Кента и Кисимото. — Я ненадолго умолкаю. Обвожу их взглядом, внимательно всматриваясь в лица. — Пусть их судьба послужит вам примером. Предателям не место в Оздоровлении. И мы никогда не прощаем их.

Глава 12

Один из сопровождающих моего отца ждет меня у двери.

Я бегло смотрю в его сторону, но не успеваю разглядеть лица.

— Докладывайте, рядовой.

— Сэр, — произносит он, — мне поручено известить вас, что Верховный главнокомандующий ожидает вас на обед в его апартаментах в двадцать ноль-ноль.

— Считайте ваше поручение выполненным.

Я делаю шаг и собираюсь открыть дверь.

Он выступает вперед, загородив мне дорогу.

Я поворачиваюсь и пристально смотрю на него.

Он стоит почти в полуметре от меня: это скрытое проявление неуважения, подобного не позволяет себе даже Делалье. Но в отличие от моих подчиненных окружающие отца подхалимы считают себя счастливчиками. Быть членом свиты Верховного главнокомандующего почитается за огромную привилегию и честь. Они подчиняются только ему и никому больше.

И вот этот рядовой пытается доказать свое превосходство надо мной.

Он завидует мне. Он считает, что я не достоин быть сыном Верховного главнокомандующего Оздоровления. Это написано у него на лице.

Я с трудом удерживаюсь от смеха, когда смотрю в его холодные серые глаза и черную бездну его души. Рукава его форменной рубашки засучены выше локтей, выставляя напоказ армейские татуировки. Концентрические черные круги, красующиеся у него на предплечьях, обведены красным, зеленым и синим. Это единственный отличительный знак того, что он служит в элитном подразделении. Я всегда отказывался участвовать в подобных жутких ритуалах «клеймения».

Рядовой все еще таращится на меня.

Я поворачиваю голову в его сторону и удивленно приподнимаю брови.

1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 120
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?