Хендли получил неожиданно хорошую новость, и усмехался своейжелчной злорадной усмешкой. Это был его стиль. У этого человека ни для кого ненаходилось доброго слова, и он был уверен, что весь мир против него. Этот мир ивсе эти ублюдки, его населяющие, испортили ему лучшие годы его жизни, и онибыли бы счастливы испортить остаток его дней. Я видел несколько тюремныхофицеров, которые выглядели вполне умиротворенными и счастливыми, и понимал,как они к этому пришли. Для этого достаточно видеть разницу между их жизнями,возможно, полными страданий, борьбы и нищеты, и состоянием людей, за которымиони присматривают. Так вот, те офицеры, о которых я говорю, смогли увидетьразницу и сделать соответствующий вывод. Остальные не смогли и не захотели.

Для Байрона Хендлея не было и речи ни о каком сравнении. Онможет спокойно сидеть здесь под теплым майским солнышком, болтать всякий вздор,тогда как в десяти футах от него работает, обливаясь потом, и обдирая себеладони о большие ковши с кипящим гудроном, группа заключенных, каждодневныйтруд которых был настолько тяжел, что теперь они даже ощущали облегчение. Выможете припомнить старый вопрос, который обычно задают, чтобы проверить,являетесь ли вы оптимистом или пессимистом. Для Байрона Хендлея ответ всегдабудет одинаков: стакан полупустой. Во веки веков аминь. Если вы предложите емустаканчик превосходного апельсинового сока, он скажет, что мечтал об уксусе.Если вы похвалите верность его жены, он ответит, что не удивительно: на этууродину никто и не прельстится.

Так он сидел, разговаривая с Мертом Эндвислом достаточногромко, так, что мы слышали каждое слово, и его широкий белый лоб уже начиналкраснеть под солнечными лучами. Одной рукой он опирался на парапет, окружающийкрышу. Другую положил на рукоять своего револьвера 38 калибра.

Мы все слушали его рассказ вместе с Мертом. Суть была в том,что старший брат Хендлея свалил в Техас лет четырнадцать назад и с тех пор,сукин сын, ни разу не давал о себе знать. Семья решила, что он уже погиб,причем давно. Но неделю назад раздался звонок из Остина, это был адвокат,сообщивший, что брат Хендлея умер четыре месяца назад довольно богатымчеловеком.

– Меня всегда поражало, – говорил Хендлей, этотблагороднейший из смертных, – как удача может приваливать к таким ослам, какмой милый братец. Деньги пришли к покойному как результат операции с нефтью, иэто было что-то порядка миллиона долларов.

Нет, Хендлей не стал миллионером. Возможно, это даже егосделало бы счастливым, хотя бы не надолго. Но брат оставил каждому из членовсемьи кругленькую сумму, 35 тысяч долларов, что тоже, казалось бы, оченьнеплохо.

Но для Байрона Хедлей стакан всегда полупустой. И ужеполчаса он занимался тем, что жаловался Мерту на проклятое правительство,которое хочет хапнуть хороший кусок его наследства.

– Ну вот, теперь я останусь без новой машины. Да если у меняи хватит на нее, тоже приятного мало, – нудел он. – Нужно платить неслыханнуюцену за саму машину, потом тебе влетит в копеечку ремонт и техобслуживание,потом эти идиотские дети начинают упрашивать вас покатать их и…

– И самим поводить машину, если они уже достаточно взрослые,– подхватил Мерт. Старина Мерт Энтвостл прекрасно знал, где собака зарыта. И онне произнес вслух того, что было очевидно для него, как и для всех нас: «Еслитебе так мешают эти деньги, лапонька моя, я уж как-нибудь постараюсь постепеннотебя от них избавить. Для чего и существуют друзья».

– Да-да, водить машину, а еще учиться этому, получать права,о боже! – Байрон содрогнулся. – И что происходит под конец года? Если в твоих расчетахчто-то не то, если ты превысил кредит, они заставят тебя платить изсобственного кармана или, что еще хуже, обращаться в одно из этих еврейскихагентств по займу. И они везде тебя достанут, будь уверен. Если ужправительство решило проконтролировать твои расходы, будь спокоен, обдерут дониточки. Кто станет сражаться с Дядей Сэмом? Он высосет из тебя все соки,выбросит, на помойку, и все это считается в порядке вещей. Боже мой.

Он замолчал и погрузился в тягостные раздумья онеприятностях, которые выпали ему на долю из-за того, что он имел несчастьеполучить 35 тысяч наследства. В это время Энди Дюфресн в пятнадцати футах отнего распределявший гудрон по крыше, опустил свою щетку в бадью и пошел прямо кМерту и Хендли.

Мы все замерли, и я увидел, как один из охранников, ТимЯнблуд, опустил руку на рукоять пистолета. Один из работавших парней дернулсвоего соседа за рукав, и оба тоже повернулись. В какое-то мгновение я подумал,что Энди решил получить пулю в лоб. А он сказал Хендли очень мягко:

– Простите, доверяете ли вы своей жене?

Хендли тупо уставился на него. Кровь приливала к его лицу, ия знал, что это плохой знак. Секунды через три он схватится за свой пистолет, иЭнди получит сильнейший удар рукоятью в солнечное сплетение. Если не рассчитатьсилы, удар в это место может убить человека, но охранники этого избегают. Выпросто валяетесь в парализованном виде достаточно долго, чтобы забыть, что выпланировали прежде, чем получили эту передышку.

– Мальчик, – произнес Хендли, – я даю тебе последний шансподнять свою щетку. Затем ты съедешь с этой крыши на голове.

Энди спокойно смотрел на него, глаза его были холодны, каклед. Будто бы он не услышал угрозы охранника. Больше всего я хотел бы сейчасобъяснить ему кое-что из правил выживания здесь. Вы никогда не должныпоказывать, что слышите разговор охранников. Никогда не вмешиваться в их дела.И говорить только тогда, когда вас спрашивают и только то, что хотят услышать.Черные, белые, желтые и краснокожие – в тюрьме все это не существенно, вот ужгде наступает все??бщее равенство! В тюрьме каждый заключенный – негр, иприходится привыкнуть к этой идее, если вы не хотите нарваться на таких людей,как Хедлей и Стэмос, которые убьют вас, не задумываясь. И горе вам, если вы неосознаете этой простой идеи. Я знаю людей, которые лишились пальцев и глаз, язнаю одного человека, который потерял кусок своего пениса и был счастлив, чтоостальное осталось при нем. Но говорить что-либо Энди было слишком поздно.

Даже если он вернется к своему занятию и молча подниметщетку, вечером в душе его будет подстерегать огромный тип спортивного сложения,которого покупают обычно за несколько пачек сигарет, и который выбьет вам всезубы, переломает ребра и оставит валяться на холодном цементном полу. Ну, покрайней мере, я хотел бы сказать Энди, чтобы он не усугублял ситуацию.

Но мне пришлось продолжать лить гудрон на крышу, как будтоничего не происходит. Как и все остальные, я должен в первую очередь думать особственной шкуре. Все же она у меня одна, а желающих свернуть кому-нибудь шею,типа Хендлея, вокруг достаточно.

Мерт вскочил. Встал Хендлей. Поднялся с места и Тим Янблуд.Лицо Хендли было красное как помидор. Энди сказал: