— Ну, почему же? Я вот с удовольствием вспоминаю, как ты извивалась на моей постели, — ухмыльнулся мужчина, вгоняя в краску лицо Зарецкой.

Девушка потянулась к дверной ручке и прямо перед носом Карима захлопнула дверь. Он издевается над ней? Зачем? Разве не видит, как она смущается?!

Мужчина довольно улыбнулся, сделав про себя правильные выводы. Люба неравнодушна к нему, хоть и пытается это отрицать даже перед самой собой. Только один вопрос: почему? Почему она не может признать собственных чувств? Неужели будет до последнего отрицать то притяжение между ними, которое с каждым днём становится всё сильнее и сильнее.

— Европейская кухня подходит? — спросил Карим, запуская мотор своего Ауди.

— Ты хочешь отвезти меня в ресторан? — удивилась девушка.

— Угу, я по глазам вижу, что ты сегодня ничего не ела. Ведь так?

— Не ела, — согласилась Люба и недовольно закивала головой. — Похоже, ты слишком хорошо меня знаешь, к сожалению.

— К счастью, — поправил Карим, сосредотачивая свой взгляд на оживленной улице будничной столицы.

— Я не хочу в ресторан. Пусть будет пиццерия.

— Пиццерия?

— Пиццерия. А что ты удивляешься? Тоже считаешь пиццу — вредной для здоровья, как и твой друг?

— Нет. Я просто думал, ты за правильное питание.

— Это Арс меня заставляет. А я в детдоме только и делала, что питалась правильно. Достало оно меня, понятно?

Мужчина согласно кивнул головой и решил промолчать. Их разговор ступил на опасную стезю. Вспоминать о детдоме было слишком острой болью для Зарецкой, поэтому самое лучшее — не заострять внимание на этом моменте.

— Кстати, там на заднем сиденье. Это тебе, — произнёс Карим, вспомнив о цветах.

Люба обернулась назад и от шока точно проглотила язык. Розы? Так много? Ей? Не зная, как правильно реагировать, девушка выдала дежурное «спасибо» и уставилась в окно, боясь смотреть в сторону водителя. Ну, нет. Это уже слишком. Он, что собрался ухаживать за ней? Так оно ей не надо. Ей бы стереть из памяти сегодняшнюю ночь или отмотать плёнку назад, чтобы всё изменить.

В скором времени автомобиль остановился напротив пиццерии, которую назвала Зарецкая. Молодые люди вышли из автомобиля и, соблюдая приличную дистанцию между друг другом, направились к входу. Карим всё время старался быть ближе к девушке, но та дёргалась, как на иголках, стоило мужчине подойти на расстояние меньше вытянутой руки.

Выбрав столик у окна, Карим уселся на высокий стул и огляделся по сторонам. Неужели его девочке нравится это место? Тут же яблоку негде упасть, да и люди так громко говорят, что он не слышит собственного голоса. Плюс ещё атмосфера и дизайн. Всё как-то слишком просто, что ли. Возможно, всё дело именно в итальянской пицце?! Странное заведение для первого свидания, чего уж там.

— Очень вкусно, — произнесла Люба, запихивая в себя третий кусок пиццы. — А ты почему не ешь?

— Не голоден, — Карим равнодушно пожал плечами, а сам принялся наблюдать за девушкой.

Видеть, как она ест, как прикасается пальцами к своим губам, а затем их облизывает, скользя розовым язычком — то ещё зрелище. Он мог бы так сидеть целую вечность и не сводить с неё глаз, если бы это хоть немного помогло растопить лёд в сердце любимой девочки.

Официант принёс Кариму кофе и на короткий миг мужчина отвлёкся от своих наблюдений. В этот момент к их столику подошли две молодые девушки. Судя по всему, однокурсницы Зарецкой. Не спрашивая разрешения, они схватили свободные стулья и уселись между Каримом и Любой.

— Любочка, а познакомь нас со своим мужчиной! — воскликнула одна из девушек, а вторая принялась ей поддакивать.

— Это не мой мужчина, — возразила Зарецкая, игнорируя удивлённый взгляд подружек.

— Правда? Тогда кто же это такой? — продолжали свой допрос однокурсницы, а Карим, в это время, выжидающе скрестил руки на своей груди, не имея сил оторвать взгляд от алого румянца, расползающегося на щеках Зарецкой.

— Друг брата. Хотите, познакомлю вас поближе?! Он у нас, как раз, без пары.

После моей фразы Карим едва не лопнул от злости. Желваки на его шее то и дело, что дёргались по очереди, а уголки губ изгибались в кривую ухмылку. Зрачки глаз настолько расширились, что я готова была поклясться, как видела в них настоящую черную дыру — пропасть.

Бросив на стол несколько купюр, Карим демонстративно поднялся со стула и, ослабив на шее узел своего галстука, взял курс в мою сторону. В два размашистых шага он миновал разделяющее нас расстояние и, остановившись напротив меня, вытянул раскрытую ладонь. Я вздрогнула, ощутив тяжёлое напряжение, исходящее от друга старшего брата. Неужели я так сильно зацепила или, ещё хуже, разозлила? Так не хотела же, честное слово. Карим понравился моим однокурсницам. Разве плохо, если у них завяжутся какие-то отношения? Чего он так завёлся?

— Идём, — одно слово из его губ, и я уже была готова спрятаться под стол.

Необъяснимый страх накатил на меня мощной волной и от внезапности я даже закашлялась, не успев вовремя проглотить противный ком, оказавшийся в горле. Однокурсницы переглянулись между собой и поняв, что лучшим будет не вмешиваться, тактично покинули наш столик, напоследок обронив короткое: "Мы тоже пойдём".

— Почему ты злишься на меня? — ухватившись за мужскую ладонь, я поднялась со стула и теперь стояла напротив Карима, ощущая, как предательский холодок бежит вдоль всего позвоночника.

— Неправильно себя ведёшь.

— Неужели?

Я вздёрнула брови вверх и выжидающе уставилась на мужчину, но он, не сочтя важным отвечать на мой вопрос, схватил меня за руку и, скрестив наши пальцы между собой, направился к выходу из пиццерии. Я бежала за Каримом, спотыкаясь на каждом шагу. Эти высоченные шпильки то и дело, что затрудняли мне движения, в то время как мужчина ступал уверенно и ровно. В какой-то момент мой каблук застрял в стыке тротуарной плитки, и я осталась стоять на месте. Не оборачиваясь, Карим рванул меня за руку, заставляя моё тело распластаться прямо на тротуаре. Я упала на колени и ощутила острую боль, из-за чего не смогла сдержать короткий возглас.

— Что случилось? — Карим опустился передо мной на корточки и недовольно кивнул головой, осматривая мои разбитые в кровь коленки. — Как же ты умудрилась упасть?

— Действительно, как же, — я скопировала его интонацию голоса, вызывая явное недоумение.

Я хотела подняться и даже успела встать с колен, но мужские руки неожиданно обвили талию, а затем и вовсе оторвали моё тело от земли. Сопротивляться бесполезно. Если Карим начал что-то делать, то его уже не остановить. Поэтому, смирившись со своей участью, я поджала губы и попыталась сдержать зуд в ладонях, чтобы в неровен час не стукнуть по широкой спине.