Что вам от меня надо? — сухо и кратко. Самый подходящий стиль поведения. Сразу поставить ее на место. Но если она пришла просить у него прощения…

Питер задумался. Нет, это маловероятно. С какой стати она пришла просить прощения у него?

Ей следовало бы обратиться к его двоюродному брату.

В дверь постучали.

— Войдите! — крикнул Питер, так и не придумав, как же вести себя с Эйлин.

Девушка открыла дверь и нерешительно шагнула в кабинет.

— Добрый день, — сказала она, не зная, как лучше назвать Питера — по имени или по фамилии.

— З-здравствуйте, — произнес Питер, ненавидя себя за дрожь в голосе.

Он внимательно разглядывал Эйлин. До этого он всего один раз встречался с ней — четыре года назад, когда приезжал погостить к родственникам. Потом он несколько раз видел ее фотографии в газетах, но они очень мало подготовили его к изменениям в ее внешности. Питер запомнил ее нескладным подростком с торчащими в разные стороны волосами и мелкими прыщиками на лбу. Родственники иногда писали ему, что Эйлин Донахью превратилась в настоящую красавицу, но одно дело — читать об этом, и совсем другое — видеть это собственными глазами.

Длинные темные волосы Эйлин были зачесаны назад, открывая высокий гладкий лоб. Ее светло-зеленые глаза ярко блестели, придавая девушке вызывающий вид. Весь ее облик дышал сдержанной энергией и уверенностью в себе. Питер, поначалу собиравшийся отчитать ее за недостойное поведение, растерялся.

— Чем я могу помочь? — спросил он после небольшой паузы.

Эйлин закусила губу. Какие мысли проносились в тот момент в этой хорошенькой головке — Питеру было неизвестно. Но он жаждал выяснить причину ее визита. Может быть, она раскаялась и хочет вернуть все обратно? Не то чтобы это было возможно, слишком велико было нанесенное оскорбление, но Данн знал, что на раненое самолюбие его брата будет пролит тогда целительный бальзам. К тому же, может быть, чувство Патрика настолько велико, что он простит Эйлин.

— Мне сообщили, что вы хотите побеседовать со мной, — напомнил он девушке совсем не тем суровым тоном, каким планировал.

— Я хотела сделать вам предложение, — сказала Эйлин наконец и тут же покраснела, сообразив, что ее слова прозвучали двусмысленно.

Вид раскрасневшейся девушки был способен тронуть даже каменное сердце. Питер Данн таковым не обладал, поэтому неудивительно, что он смягчился.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — любезно предложил он Эйлин.

Когда они оба устроились — он за своим столом, она в кресле напротив, он спросил:

— Итак, о каком предложении речь?

— У меня есть идея насчет одной рубрики в вашем журнале, — начала Эйлин. — Мне кажется, это было бы очень интересно.

Питер был поражен до глубины души. До последнего момента он не сомневался, что визит Эйлин как-то связан с событиями двухмесячной давности. Он представлял себе сцену со слезами и раскаянием, себя в роли праведного утешителя. Ни на секунду он не мог вообразить, что она пришла поговорить совсем по другому поводу.

— Вы хотите на меня работать? — воскликнул он с сарказмом.

Эйлин кивнула.

— Мне нужна работа, — непринужденно пояснила она. — Я недавно переехала в Нью-Йорк и хотела бы заниматься журналистикой.

Питер почувствовал, как в нем закипает гнев.

Эта девчонка с непостижимой легкостью разрушила мир и покой двух уважаемых семей, сделала посмешище из его брата, а теперь утверждает, что он должен дать ей работу, как будто ничего не произошло!

— Но вы же не журналистка, — проговорил Питер язвительно.

— Нет, — согласилась Эйлин. — Но я научусь.

Питер фыркнул. Самоуверенность этой особы действует на нервы! Я проучу ее как следует, мрачно решил он про себя. Чтобы в следующий раз думала хорошенько, прежде чем делать что-либо.

— И что же вы можете мне предложить? — поинтересовался он.

Эйлин истолковала его интерес в свою пользу и принялась объяснять ему свою идею:

— Я думаю, будет здорово, если в мужском журнале появится рубрика о мифах, существующих в мужском сознании относительно женщин. Можно придумать какое-нибудь хлесткое название. «Все о ней», например. Или «Что ты знаешь о женщине?». Я брала бы ситуацию из жизни и раскладывала бы ее по полочкам. Что думает мужчина, что думает женщина. Как это выглядит с разных сторон. Конечно, мужскую точку зрения мне бы помогал изложить какой-нибудь сотрудник «Максистиля». По-моему, это было бы очень интересно.

Питер тоже так думал. Свежо и оригинально.

Но согласиться с Эйлин? Никогда.

— Неплохая идея, — процедил он с кислой физиономией. — Ничего особенного, но для новичка годится…

Лицо Эйлин вытянулось. Она рассчитывала на иную реакцию.

— Но вы понимаете, что мы не можем рисковать репутацией журнала ради сомнительного опыта, — продолжал Питер.

Эйлин удержала резкие слова, которые сами просились на язык.

— «Максистиль» постепенно набирает обороты. Один неверный шаг — и мы в пропасти, — драматизировал Питер.

— Но риск совсем небольшой, — произнесла Эйлин. — Мы сразу поймем по реакции читателей, понравилась им новая рубрика или нет.

Разве в этом деле можно обойтись без экспериментов?

Местоимение «мы» неприятно резануло слух Питера.

Эта девица уже не сомневается в своей победе, думал он, хмуро разглядывая Эйлин. Кажется, она нуждается в хорошей встряске.

— В любом случае, мне нужно посоветоваться с остальными, — заявил он вдруг. — Я созову своих ближайших коллег и партнеров, и мы вместе подумаем, есть ли смысл в вашем предложении.

Эйлин заметно растерялась. Несмотря на всю свою браваду, она похолодела при мысли, что сейчас ей придется выступать перед целым собранием мужчин. Они все будут настроены против нее. Это несомненно. Раз ей не удалось убедить одного Питера, что сможет она сделать, когда на нее будут устремлены несколько пар мужских глаз?

— Вас что-то не устраивает? — любезно осведомился Питер, видя волнение девушки.

— Н-нет. — Эйлин тряхнула головой. — Если вы не можете принять решение самостоятельно, я буду рада побеседовать с вашими коллегами. — Питер закусил губу. Что она себе позволяет!? Не можете принять решение самостоятельно? Да он ее с грязью смешает! — Вскоре все собрались в комнате для переговоров. Эйлин бросало то в жар, то в холод. Взгляды мужчин, сидевших напротив нее, были очень красноречивы, и она впервые пожалела о том, что решила обратиться к Питеру Данну. Это была неудачная идея. Но развернуться сейчас и сбежать? Ни за что! Она не доставит такой радости Питеру, который глядел на нее с нескрываемой насмешкой.

— Господа, я пригласил вас, чтобы вы выслушали предложение этой молодой особы.