Максимилиан по-прежнему не поворачивался к нему.

— Макс, в чем дело? — удивился Питер. Ты всегда любил хорошую шутку…

И тут он понял. В своей статье Эйлин высмеивала не выдуманных мужчин, а вполне конкретных людей. Упоминался там и высокий богатый красавец, вполне распространенный тип, умный и интересный собеседник, но слишком занятый самим собой, чтобы обращать внимание на чувства других. Питер проглядел статью и нашел это место. Да, сомнения быть не может. Максимилиан узнал себя и смертельно обиделся. В сообразительности ему не откажешь.

— Макс, это очень хорошая статья, — твердо сказал Питер. — Мы поместим ее в этом выпуске. Рубрика «Что ты знаешь о женщине?» будет открыта.

— Поступай, как хочешь, — процедил Максимилиан, не оборачиваясь.

— Значит, ты на нее обиделся, — подвел итог Питер. — Не ожидал я от тебя такого. Ты ведь сам ее привел. Возьми себя в руки, Макс!

— Я не обиделся! — отрезал Максимилиан.

Он развернулся к Питеру, его глаза гневно горели. — Я не позволю, чтобы какая-то девчонка высмеивала меня!

— Ну, во-первых, никто не догадается, кого она имела в виду, — вздохнул Питер. — Во-вторых, ты всего лишь один из персонажей. В-третьих, может быть, это и не ты…

Страдание исказило лицо Макса. Нет, сцена в ресторане была описана слишком правдиво и детально, чтобы оставались какие-то сомнения.

— Ладно, тебе виднее, — кротко продолжил Питер, увидев выражение лица друга. — Все равно ты не должен принимать это слишком близко к сердцу. Будь выше, докажи ей, что на самом деле ты совсем не такой… И, может быть, в следующем номере появится статья о том, как женщина любит.

Питер говорил и не понимал сам себя. Он, который недавно бушевал и бесился от одной лишь мысли о том, что Эйлин работает в его журнале, оправдывает ее сейчас в глазах Макса.

А ведь только что у него появился удачный предлог выставить Эйлин из «Максистиля». Можно сыграть на самолюбии Максимилиана, и он не станет противиться. Но статья и вправду была хороша…

— А, мне нет никакого дела до этой девицы! — воскликнул Макс. — Я просто разозлился, когда понял, что она решила посмеяться надо мной.

— А почему бы и нет? — спросил Питер, с трудом сохраняя серьезный вид. Он впервые видел Максимилиана в таком расстройстве. — Поверь мне, Эйлин Донахью способна на самые неожиданные поступки. Если ее насмешка над тобой поднимет рейтинг журнала, то можно поступиться самолюбием…

— Но два месяца назад ты не был готов пожертвовать своим самолюбием и взять на работу столь замечательного сотрудника, — язвительно напомнил ему Макс.

— Это совсем другое, — побледнел Питер. Эйлин оскорбила не меня лично, а моих родственников, и я не мог простить ее…

— А что произошло, Пит? — Максимилиан прошелся через всю комнату и присел на краешек стола. — Что натворила эта девчонка в тот раз?

— Она должна была выйти замуж за моего двоюродного брата Патрика и без объяснений сбежала от него в церкви, — отчеканил Питер.

Макс ахнул. Он хорошо знал своего друга и представлял себе, какой удар такой поступок мог нанести его семье.

— Все были в шоке, — продолжил Питер с горечью. — Целый месяц только и говорили о побеге Эйлин. Представляешь? Мой брат стоит у алтаря и ждет ее, а ее нет. Гости, родные — ждут все. А ее нет.

— Да уж, — пробормотал Максимилиан. — Сумасбродная девчонка.

— Не то слово, — криво усмехнулся Питер. — Надо знать наших дублинских знакомых, чтобы полностью представить себе, что там творилось.

— А ее семья?

— Они тоже пришли в ужас. Но даже им Эйлин не сочла нужным ничего объяснить. Она просто исчезла, и только через некоторое время выяснилось, что она уехала в Нью-Йорк.

— Поэтому ты и обошелся с ней так сурово, — задумчиво проговорил Макс. — Если бы я знал об этом с самого начала…

— Ты бы не привел ее в «Максистиль»? — усмехнулся Питер.

— Не знаю, — покачал головой Максимилиан. — Наверное, у нее были причины поступить именно так. Не торопись ее осуждать.

— Я не должен осуждать ее? — воскликнул Питер. — Эта девчонка выставила ирландских Данное на посмешище, а я должен быть снисходителен к ней!

— Тогда давай укажем ей на дверь, — предложил Максимилиан не моргнув глазом. — Сделаем вид, что она никогда не приходила к нам.

Минуту друзья молча смотрели друг на друга.

— Ну уж нет, — улыбнулся Питер. — Пусть все остается так, как есть. Посмотрим, что из этого выйдет.

— Хорошо. — Лицо Максимилиана расслабилось. — Как знаешь. Но я ей этого не прощу.

— Чего мы только не прощаем женщинам, — засмеялся Питер. — Но ее статья действительно хороша.

Максу ничего не оставалось делать, как согласиться с другом.

Вечером того же дня Питер навестил свою невесту. Он застал Марджори одну дома, и она тут же с превеликим удовольствием забралась к нему на колени.

— Как твои дела? — проворковала она.

Питер принялся рассказывать ей о новом выпуске журнала, не забыв и об успешном опыте Эйлин.

— Эйлин Донахью? — повторила Марджори, наморщив гладкий лоб. — Та самая, которая приходила к тебе несколько месяцев назад?

Питер подтвердил. Он уже успел забыть, что назвал Эйлин красивой и что Марджори очень не понравилось это. Сейчас он надеялся, что она разделит с ним радость, которую он испытывал каждый раз, когда в «Максистиле» появлялся стоящий сотрудник.

— И ты так легко простил ее, что позволил работать в журнале? — уточнила Марджори.

— Максимилиан нанял ее тайком от меня, — был вынужден пояснить Питер. — Но потом я согласился с ним. Журнал не должен страдать.

Если у Эйлин все получится, то от этого выиграем мы все.

— Максимилиан Гриффит слишком много себе позволяет, — фыркнула Марджори и встала с колен Питера. — Он совсем распустился.

Она чувствовала необъяснимую тревогу. Эта женщина, Эйлин Донахью, которая так бессовестно обошлась с его кузеном, будет работать с Питером… Кто знает, может быть, она специально сбежала от одного брата, чтобы соединиться с другим?

Марджори была патологически ревнива и в самых простых действиях других женщин усматривала желание поймать Питера Данна в свои сети.

— Макс — мой компаньон и имеет право принимать решение по найму персонала, — спокойно сказал Питер, наблюдая за разгорячившейся девушкой. Он не мог понять, чем вызван такой всплеск эмоций.

— Ты должен ее уволить, — безапелляционно заявила Марджори.

— Почему? — Питер почувствовал раздражение. С какой стати она указывает ему, что он обязан делать?

— Она опозорила твою семью.

— Мы в Нью-Йорке, а не в Дублине.