Мисс Эйлин Донахью, — выговорил Питер с легким оттенком презрения. Все собравшиеся сразу поняли, как он относится к просительнице. — Мисс Донахью полагает, что знает, какие материалы должны размещаться в мужском журнале…

Эйлин покраснела от досады. Нельзя было придумать лучшего способа провалить ее идею.

Все эти самодовольные типы, пожирающие ее глазами, решат, что она пришла учить их работать. Такого они, естественно, не потерпят.

— Прошу вас, мисс Донахью, изложите суть вашей идеи, — обратился Питер к Эйлин.

Она встала, сознавая, что все ее попытки будут напрасны. Но в данный момент ей ничего не оставалось делать, как начать говорить. Ее уверенность куда-то испарилась, она стала мямлить и заикаться. Слушающие ее мужчины обменивались ироническими взглядами, и Эйлин почувствовала, что готова провалиться от стыда сквозь пол.

Как ни странно, это придало ей сил. Эйлин рассвирепела и начала говорить с большим убеждением. Насмешки в глазах ее слушателей стало меньше. Ей удалось почти невозможное — неблагоприятное впечатление, которое произвели слова Питера Данна, постепенно сглаживалось.

Питер тоже понял это, И совсем не обрадовался. Он внезапно осознал, что это собрание было не самой хорошей идеей. В своем желании покарать Эйлин он забыл о том, что другие не знают о ее поступке и будут смотреть на нее как на молодую красивую женщину, излагающую очень интересную мысль. Каждый из них будет не прочь пофлиртовать с Эйлин, если она начнет работу в «Максистиле». Этого Питер допустить не мог.

После того как Эйлин закончила, он вновь взял слово. И у присутствующих не осталось ни малейшего сомнения — Питер Данн не желает, чтобы Эйлин воплотила свою идею в его журнале. Он говорил язвительно и пылко, высмеивая все слабые стороны ее проекта и превращая мелкие недочеты в гигантские недостатки.

Многие могли бы поспорить с Питером, но никто не осмеливался противоречить ему. Лишь Максимилиан Гриффит наблюдал за другом со снисходительной полуулыбкой. Он сразу понял, что за энтузиазмом Питера скрывается нечто большее, чем желание высмеять предложение этой очаровательной девушки. Все же остальные мечтали о том, чтобы поскорее очутиться вне переделов комнаты для переговоров.

Эйлин Донахью было отказано в ее просьбе.

Питер не захотел протянуть ей руку помощи, и она прекрасно понимала почему. Эйлин не винила Питера.

Разве что она думала иногда, что он мог поступить с ней более благородно и не выставлять на посмешище.

Неудивительно, что сейчас, встречаясь с Питером в «Максистиле», Эйлин чувствовала определенную неловкость. Она знала, что он не желает работать с ней, и лишь влияние Максимилиана удерживает его от того, чтобы не указать ей на дверь. Но Эйлин слишком нуждалась в работе, чтобы позволить сантиментам восторжествовать.

К тому же она на самом деле была уверена в том, что ее проект ждет успех, а, следовательно, журнал и Питер Данн только выиграют от этого.

Через два дня в «Максистиле» выдалось особенно нелегкое утро. Слишком много дел свалилось сразу, и Питер с Максимилианом не вставали из-за стола до самого обеда, решая различные проблемы.

— Кстати, у нас весь материал готов для нового выпуска? — вдруг вспомнил Питер.

Макс кивнул. Он был явно не в духе, и Питер невольно спрашивал себя, что произошло.

Обычно Гриффита не так легко можно было вывести из себя.

— А статья Эйлин Донахью?

Питер заставил себя равнодушно произнести ее имя. Раз уж они все равно стали работать вместе, то нет смысла показывать, что он терпеть ее не может.

— Отложим до следующего раза, — буркнул Максимилиан и с притворным интересом принялся листать бумаги, лежавшие на столе.

Питер внимательно посмотрел на друга. Интуиция подсказывала ему, что он напал на верный след. Плохое настроение Макса явно связано с Эйлин.

— Она обещала подготовить статью уже к этому выпуску, — сказал он спокойно. — Я рассчитывал на это. Неужели она ничего не принесла?

— Статья готова. — Макс по-прежнему не отрывал глаз от бумаг. — Просто мне она показалась недостаточно интересной. Эйлин будет ее дорабатывать.

— Погоди. — Питер облокотился о стол. — «Максистиль» выходит два раза в месяц. И если она постоянно будет дорабатывать свои материалы и не сдавать их вовремя, у нас будут проблемы. Мы открываем рубрику или нет?

— Пит, поверь мне, больше такого не будет. — Максимилиан отложил бумаги в сторону. — Я проглядел статью, как только пришел на работу. Она неудачная.

Макс вымученно улыбнулся. Питера стало разбирать любопытство.

— Я хотел бы взглянуть.

— Не стоит.

— И все-таки я имею право знать. Не забывай, ты сам настаивал на том, чтобы Эйлин стала работать у нас. Если ты принял человека, который абсолютно не умеет писать, лучше признать это сразу. Может быть, мы подберем для нее еще что-нибудь. Если это так важно для тебя…

Максимилиан поджал губы. Насмешка Питера попала в цель. Значит, Питер считает, что он влюбился в Эйлин и взял ее на работу, чтобы заслужить ее благосклонность? Это было очень обидно. Особенно учитывая то, что это недалеко от правды.

— Если ты намекаешь на то, что я предложил ей работу, чтобы…

— Помочь ей. — Питер не дал ему договорить.

Раздувающиеся ноздри Макса свидетельствовали, что он очень воинственно настроен. — Если ты принесешь мне ее статью, я сразу разберусь что к чему.

Максимилиан встал и вышел из его кабинета. Через пять минут он вернулся и протянул Питеру несколько машинописных листков. Потом отошел к окну и стал внимательно разглядывать что-то на улице.

Питер погрузился в чтение. Первый же абзац убедил его в том, что Эйлин ни капли не преувеличивала насчет своих литературных способностей. Язык был живым и образным, тема — увлекательной и интригующей. Эйлин озаглавила свою статью «Первое впечатление, или что на самом деле думает женщина, когда вы считаете, что поразили ее в самое сердце». Она детально описала несколько жизненных эпизодов, в которых главную роль играли мужчины. Все они были очень разными, но объединяло их одно — невероятная самоуверенность и самовлюбленность. Каждый из них не сомневался в том, что производит самое благоприятное впечатление, в то время как стороннему наблюдателю было ясно, что реакция женщины далека от восхищения.

Питер не мог сдержать улыбку. Эйлин удалось невозможное — она посмеялась над мужчинами, но не обидно, а ласково. Она поддела, но не оскорбила, и Питер вполне мог представить себе мужчину, читающего эти строки и бормочущего себе под нос: «Хотел бы я глянуть на эту самую Эйлин Донахью, как она только додумалась до такого!».

— По-моему, это очень интересно, — сказал Питер, посмеиваясь. — Я недооценил Эйлин. Это должно понравиться читателям…