на связанные руки, а когда просыпаюсь, снаружи уже темно. Костер потушен, но все еще освещает пещеру. Здесь довольно тепло, несмотря на метель, которую я наблюдаю через дверной проем.

Раахош исчез.

Как и веревки на моих конечностях.

Я сажусь, потирая глаза. Чувствую себя гораздо лучше. Боль и ломота в костях почти прошли. Однако мне интересно, почему здесь только мы с Раахошем и где все остальные. Я даже не могу спросить его. Было ли это частью его плана? Представляю пробудившихся девушек, осознавших, что их отделили от группы, чтобы спариться с ними, и не могу поверить, чтобы кто-то решил, что это хорошая идея.

– Есть кто? – спрашиваю я.

В пещере тихо и почти темно. Я одна.

На мгновение задумываюсь о побеге. Сбежать, дав этим понять Раахошу что пошел-он-на-хрен. Но я не идиотка. Я понятия не имею, где я и куда он меня притащил. Я ничего не знаю об этой планете, и даже если он придурок, на данный момент он – мой единственный шанс выжить.

Но я чертовски рада, что сейчас его нет. Потому что я не на шутку возбуждена.

Мне это не нравится. Честно говоря, такого возбуждения я никогда не испытывала. Меня похитили пришельцы, заставили влачить жалкое существование на ледяной планете, а теперь я, по сути, замужем за мистером Высоким, Мрачным и Жутко-Раздраженным.

Однако, как только я думаю о Раахоше, его мысленный образ активирует моего паразита. Он начинает вибрировать, заставляя чувствительную грудь покачиваться, а соски тереться о плотную ткань туники.

Я стону и падаю обратно на постель. Это… слишком приятно и несправедливо.

Скольжу рукой под тунику и обхватываю грудь. О, Боже, как она ноет. К тому же я испытываю зуд вожделения между ног. Мне нужен секс. Очень нужен.

И единственный парень в округе – Раахош, высокий, подтянутый и вечно хмурый.

Вот уж спасибо, паразит. Большое спасибо.

Тем не менее, я снова представляю Раахоша, и моя рука скользит под юбку.

Моя киска намокла, завитки ее волос влажные и скользкие от желания. Я чувствую, что половые губы набухли и ноют, а когда скольжу пальцами по слишком чувствительному клитору, то едва не кончаю. Я издаю стон и начинаю ласкать себя пальцами.

Возможно, быстрый сеанс мастурбации, пока Раахош не вернулся, – именно то, что нужно, чтобы держать паразита под контролем. Даже сейчас, когда я убеждаю себя в этом, образ Раахоша заполняет разум, и я фантазирую, как он склоняется надо мной с обнаженными мускулистыми широкими плечами. Представляю, как его тонкие, неулыбчивые губы растягиваются от удовольствия, когда он погружается в меня, и мы начинаем заниматься сексом.

Отлично, я мастурбирую на пришельца. Во всем виноват паразит. Мне не нравится этот парень. Не нравится.

И все же, не могу отрицать, что фантазии о том, как мы занимаемся сексом, заставляют меня намокнуть. Я пытаюсь удовлетворить себя пальцем, но этого недостаточно. Мне нужно нечто большее. Мне нужен он. Но сойдет и мастурбация. Я принимаюсь ласкать клитор, выгибая спину от удовольствия.

– Раахош, – стону я.

И стоило только произнести его имя, как этот ублюдок появился на пороге пещеры. Легок на помине.

Я поймана на месте преступления. С рукой под юбкой и его именем на устах.

Желающая сгореть от стыда на месте.

Глава 2

Раахош

Поздно ночью мое внимание привлекает шум снаружи, доносящийся откуда-то издалека. Я отправляюсь на разведку с копьем в руке, готовый защитить своего спящего человека. Находиться одному в охотничьих угодьях довольно опасно, и опытный охотник всегда должен быть наготове. Я обнаруживаю неподалеку стадо двисти и наблюдаю за ними. У некоторых самок нет детенышей, и неплохо было бы поохотиться на них, когда взойдут солнца, чтобы заготовить достаточно мяса для моей пары. Эта мысль доставляет мне удовольствие, и я возвращаюсь в пещеру в приподнятом настроении, несмотря на поздний час…

Вернувшись, я обнаруживаю, что пещера наполнена ароматом секса, а моя пара ласкает свой странный третий сосок и стонет мое имя.

Я прихожу в восторг от этого зрелища. Мой член твердеет, а кхуйи начинает петь. Она готова к спариванию. Она… она…

Мне следует запомнить ее имя.

Делаю шаг вперед, наблюдая, как она, вскрикнув, вытаскивает руки из-под юбки. Она падает на меха, но в воздухе остается ее запах, как свидетельство того, чем она занималась. Этот аромат настолько сильный, что я практически чувствую его на вкус, и мой член поднимается и пульсирует в ответ.

Ее кхуйи поет, и я наблюдаю, как она тянется рукой к груди, словно пытаясь заставить его замолчать. Мое кхуйи напевает в ответ. Это так приятно. Меня не волнует, что она маленькая и хрупкая, не как са-кхуйи. Меня не волнует, что ее лицо плоское и гладкое. Меня даже не волнует, что я ей не нравлюсь.

Она моя. Мое тело знает об этом, как и ее.

– Нет, – шипит она, когда я приближаюсь, предупредительно поднимая руку и качая головой. – Не смей прикасаться. Ты меня не получишь.

Она снова отвергает меня? Я вздыхаю, находя это абсурдным, но останавливаюсь, ожидая ее дальнейших действий. Она непредсказуема.

Меня это… завораживает.

Она снова принимается ласкать третий сосок, и запах возбуждения наполняет воздух.

– Я ненавижу все это, – злится она, вздрагивая от прикосновений. – Ни одна женщина в здравом уме не возбудилась бы в такой ситуации. Но могу ли я перестать мастурбировать? Нет! Потому что одна мысль о сексе вгоняет в такую дрожь, что даже вообразить невозможно.

Ее пальцы, влажные от ее соков, скользят вверх и вниз.

Я стону от этого восхитительного зрелища. Потребность прикоснуться к ней так сильна …но меня останавливает суровое выражение ее лица. Поэтому я лишь сжимаю кулаки и сдерживаюсь, в ожидании того, что будет дальше. Шорши ведь не сопротивлялась Векталу, когда он заявил на нее права?

Но… моя пара явно думает обо мне. Она стонет мое имя, прикасаясь к себе. Звук моего имени, слетающий с ее губ, притупляет разочарование, и я продолжаю наблюдать.

Тяжело дыша, она ласкает себя.

– Я делаю это не потому, что хочу, – объясняет она. – А потому, что вынуждена. Эта гудящая штука в груди не позволяет остановиться.

Она снова поглаживает третий сосок, а затем смотрит так грустно и сердито, что меня пронзает укол жалости к ней. Вектал говорил, что человеческие обычаи спаривания отличаются от наших. Она, должно быть, чувствует себя такой беспомощной.

Она откидывает голову назад, прикусив маленькую розовую губу. Ее пальцы