– Как… Как ты всё это придумал? – спросила Глина, тараща глаза от удивления.

– Очень просто, дитя моё! Помнишь, я сказал нашему другу Клинкусу, что у нас в лесу есть парни, способные открутить болты на этих жутких машинах? – уточнил друид.

– Конечно, помню, – ответила девочка.

– Так вот, я имел в виду братьев Сильноклювов. Я попросил почтовую малиновку разыскать братьев и доставить их ко мне. Майны, едва узнав, что творят в лесу городские жители, сами вызвались мне помочь.

Юки снова бросил восхищённый взгляд на двух чёрных птиц с жёлтыми клювами.

– И они открутили железные болты?! Вот это даааа! – мечтательно произнёс он.

– Именно так, дитя моё! Хотя в какой-то момент, я подумал, что всё пропало… – вздохнул Гомниус.

Юки и Глина уставились на друида недоумёнными глазами. Гомниус, обожавший рассказывать истории, только этого и ждал и стал говорить:

– На лес пролилось столько дождя, что воздух стал промозглым и пронизывал аж до костей. Да и темно сейчас по ночам, хоть глаз выколи. Но подобраться к машинам Грэйлока днём было невозможно. Так что мы решили действовать ночью. Мы встретились с братьями Сильноклювами глубоко за полночь у болота Жабы-Попрыгуньи – это здесь недалеко – и разработали наш нехитрый план: они как можно тише подлетят к железным башням и открутят болты на колёсах, а я буду стоять на стороже. И всё вроде шло хорошо. Болты, конечно, совершенно проржавели, но Мирк и Дирк, во всю налегая на свои мощные клювы, смогли ослабить их ровно настолько, чтобы колёса слетели при движении. И тут, когда они почти закончили, одна из этих железных штуковин как заскрипит! Я и выдохнуть не успел, как вижу, приближаются ко мне три огонька…

– Ой, нет! – не удержалась Глина. – Жандармы Грэйлока!

– Они самые, девочка моя! С их плохо пахнущими керосиновыми лампами. И двигаются прямиком к зажигательным башням. Понятно, что жандармы тоже услышали подозрительный скрип. Я не знал, что мне делать: закричу – они меня схватят, не закричу – они схватят моих друзей…

– И что же ты сделал? – спросил Юки, ловивший каждое слово друида.

Гомниус громко рассмеялся:

– Вы не поверите, но в тот момент я, как ни странно, думал о том, что скрип этих болтов был удивительно похож на голос раненого вепря. И тут меня осенило! Я поднёс руки ко рту и повторил этот звук, чтобы призвать кабанов. Я уже несколько лет ничего такого не делал, да и вообще не знал, были ли поблизости кабаны, но других стрел в моём колчане не осталось!

Юки и Глина не сводили глаз с друида, словно умоляли его рассказывать дальше.

– Да, друзья мои, – продолжил Гомниус, – никогда в жизни я так не радовался хрюканью целого стада кабанов! Они появились у меня за спиной, разъярённые, как фурии, и чуть не сбили с ног. Но мне было всё равно! Мирк и Дирк всё ещё возились с болтами, а эти прекрасные животные выросли как из-под земли перед жандармами Грэйлока. Надо было слышать, как они вопили! Эти городские жители совершенно не знают, что делать, если вдруг ночью в лесу тебе случайно встретится с полдюжины голодных кабанов! В общем, они потеряли всякий интерес к странному шуму у зажигательных башен. А через несколько минут мне на плечи сели братья Сильноклювы и сообщили, что справились с заданием. Мы попрощались и пошли наконец спать.

Благодаря братьям Сильноклювам зажигательные машины рухнули на землю и разлетелись на части. Чтобы починить их, требовалось время, никак не меньше двух дней, которые так нужны были листвянчанам, чтобы наполнить резервуар только что построенной плотины.

Юки и Глине очень хотелось лично сообщить Клинкусу прекрасную новость. Он как раз прилаживал последние доски к большим щитам, которые должны были выпустить воду из плотины.

Как только Лобичи рассказали о печальной судьбе железных монстров Грэйлока, на стройке раздался радостный победный крик.

Следующие два дня прошли в напряжённом ожидании, в котором смешались тревога и надежда.

Листвянские жандармы, отправленные советником Фалабасом следить за каждым шагом Грэйлока, доносили, что его люди и ночью и днём восстанавливали зажигательные башни. В Листвянке знали, что машины скоро починят и заведут, но это было уже не важно.

В те дни все жители города, включая королеву Джеминию, хотя бы раз побывали в ущелье Холодный Мох и своими глазами увидели новое искусственное озеро. Вместе с уровнем воды, которая прибывала с каждым часом, росли и надежды листвянчан на то, что им удастся спасти свой город и весь лес.

И тем не менее от любого звука, от любого едва слышного скрипа у Клинкуса сердце уходило в пятки! Благодаря бесценной помощи Ормука плотина получилась крепкой и надёжной, но страх, что в последний момент что-нибудь пойдёт не так, продолжал мучить Клинкуса. Он знал, что никак нельзя провалить эту операцию.

У подножия ущелья Холодный Мох стояли, почти сомкнувшись, два ряда скал. По планам Клинкуса этот водопровод, сооружённый природой, должен был направить воду ровно туда, где будут стоять зажигательные машины Грэйлока.

Друид Гомниус снова нашёл укромный уголок, из которого хорошо было видно окрестности, в том числе то место, куда должен был обрушиться выпущенный из плотины огромный поток воды. На этот раз посмотреть зрелище собралась большая компания: кроме Рилло и Лобичей, к друиду присоединились королева Джеминия и советник Фалабас. Спрятавшись за растениями, тисами и эрикой, они стали ждать, как будут разворачиваться события.

К сожалению, ожидание никак нельзя было назвать приятным. Прямо на их глазах сэр Грэйлок приказал завести свои жуткие машины. Потоки пламени, вырывавшиеся из тёмных внутренностей железных монстров, снова начали уничтожать несчастные деревья, росшие на их пути. Тяжело было видеть, как беззащитный лес уступает напору яростного огня! А тем, для кого этот лес был родным домом, зрелище казалось просто невыносимым.

– Не могу на это смотреть! – вздохнула королева Джеминия, закрыв глаза руками.

– Понимаю вас, Ваше Величество, – поддержал её советник Фалабас. – Но нам недолго придётся терпеть такую муку. Ещё немного, и машины этого негодяя прибудут в нужную точку, и вот тогда…

Советник знал, что ему не обязательно договаривать фразу. Все они ждали одного и того же.

И тут, словно всполохов смертоносного огня и вида старых, объятых пламенем дубов было недостаточно, до наблюдателей донёсся резкий неприятный голос сэра Грэйлока. Он кричал в огромный мегафон, чтобы умградские жандармы могли слышать его в трескучем шуме пожара.