Говорит, что молодые девки глупые и не понимают, как выбирать правильных мужчин. Ты в свои юные лета не уступаешь по силе воинам, прожившим три твоих жизни, а через пару зим перегонишь их. Не злись, говорит большуха, твое время еще придет.

— Поблагодари большуху, — бросил я и поспешно отошел.

Если бы малахи хотели нас убить, то лучшего способа они бы не придумали. Девки заманили всех хускарлов по отдельности в укромные местечки: бери их хоть голыми руками. Только я да парни-малахи торчали на той поляне и ждали фоморова вече.

Ладно, одна девка все же подошла ко мне. Но какая? Самая заморенная из всех! Годами младше меня, кости птичьи, щуплые, шея длинная и худая, лицо вытянутое, нос острый. И всего первая руна. Подошла, робко потянула за рукав. Я взглянул в ее голубые глаза и покачал головой. Уж больно она походила на жену, Аднфридюр. Ни ей, ни мне эта прогулка удовольствия не принесет, а если она еще и забрюхатеет, то вряд ли сможет родить: слишком тоща.

Нас собрали на четвертый день, чтобы рассказать о том, что малахи порешали на вече. Никого из нас туда не звали, потому других большух мы не увидели. К нам пришла большуха Синелицых и две женщины с другими рисунками на лицах, но на глав родов они не тянули ни по возрасту, ни по нарядам.

Я нарочно встал поближе к Альрику и Полузубому: уж больно интересно слушать их разговоры. Сам бы я и половину от того не придумал.

— Дини, так называют себя малахи, хотят заключить союз с нами, но считают, что дружба крепнет не от слов, а от действий, — пересказывал речь большухи жрец. — Потому они хотят устроить совместную охоту. Тогда общая пролитая кровь соединит наши народы, и мы станем связаны навек.

— Пятьдесят лет не могли додуматься до такой мысли, хотя мы были тогда намного сильнее, а тут из-за двух десятков придумали, — проскрипел Полузубый. Альрик лишь кивнул.

— Сложно отыскать такого зверя, чтобы таким могучим воинам было где развернуться во всю удаль! Но Праматерь благословляет наш союз! Она выпустила на наши земли невиданную тварь. И дини приглашают лучших наших воинов поохотиться на эту тварь, дабы закрепить союз. Также большуха говорит, что право последнего удара принадлежит их воину, так как тварь ходит по их землям, и такова воля Праматери!

— Вот теперь понятно стало, — шепнул Альрик. — Только что ж там за чудище такое, с которым они совладать не смогли?

— Пытались, поди, да не справились. А тут мы со своим союзом! Сколько ж касаний Домну получил тот фомор, пока они пытались? — ответил Полузубый. А вслух сказал: — Мы с радостью разделим радость охоты с малахами. Есть в наших селениях еще воины, отважные карлы. Коли есть нужда, можем и их призвать на подмогу!

— Нет. Ниже хускарла им не надобно, — перевел ответ большухи жрец.

— Видать, тварь-то не ниже хельта, — сказал Альрик.

— Как бы не выше! С хельтовым фомором малахи бы и сами управились.

— А где ходит то чудище? В море или посуху? — громко спросил Альрик. — Нам бы понять, какое оружие лучше брать, нужен ли щит или доспех? Пригодятся ли стрелы с луками или лучше тяжелый чекан захватить?

Большуха подумала, пожевала бледными губами, а потом ответила:

— Не нужны лук со стрелами. Копья, мечи, топоры и секиры берите. Щиты тоже не нужны. А тварь-та посуху ходит.

— Значит, либо ядом травит, либо так сильно бьет, что щит не поможет. И шкура толстая, но не панцирь, иначе бы молот сгодился. Колоть и рубить, — быстро разгадал Полузубый.

— Не по нраву мне такая тварь. Хельты бы нам пригодились.

И снова жрец:

— Если гости желают, то можно прямо сейчас в путь отправится. Воины малахов нынче выслеживают тварь и смогут направить к нужному месту. А по пути к нам будут подходить хускарлы и хельты из всех родов, чтобы кровь смешали все малахи.

Тут уже и я прочувствовал, что бой будет нелегким. И как бы большуха не говорила, что тварь — это благословение какой-то матери, а охота — ради дружбы и союза, но даже самый тупой ульвер или норд понял, что мы всего лишь подвернулись им под руку.

Впрочем, возражать никто не стал. Мы быстро собрали свои вещи и двинулись вслед за синелицыми хускарлами. Девки и парни, что не дотянули до шестой руны, остались на месте.

Прежде я думал, что земли малахов невелики, но мы бежали, останавливаясь лишь на ночлег, пять дней. Миновали густые тенистые леса, перебирались через небольшие речушки, обходили болота, поднимались на предгорья и горы, шли ущельями и каменными долинами. Один день мы потратили на то, чтобы обогнуть глубоко врезавшийся в сушу фьорд, а за ним мы снова увидели снег, хоть немного и только на вершинах гор.

Малахи передавали нас из рук в руки. Сначала нас вели Синелицые, затем они вдруг отступили за наши спины, и впереди показались малахи с красными полосами, через день — белополосые. И каждый раз малахи вливались к нам небольшими хирдами по три-пять человек не ниже шестой руны, и мне было непривычно видеть, что женщин было не меньше, чем мужчин, и они шли с такой же решимостью и таким же оружием.

Хельтов среди них было немного. Всего три хельта на одиннадцатых рунах присоединились к нам, все от разных родов, и хирды от тех родов были самыми многочисленными.

В конце мы собрали изрядное войско в дюжину десятков, не меньше, и все — хускарлы и хельты. Такой толпой можно и на Сторборг пойти!

Простодушный, когда я поделился с ним этой мыслью, хрипло рассмеялся.

— Бритты три года назад, скорее всего, думали также. У конунга Харальда только в личной дружине — сто пятьдесят человек. Команда пяти кораблей! И по первому зову соберется еще десять таких дружин! И вооружены они будут получше, и доспехи у них будут не из сырого железа, а с костями тварей да с радужным отливом. Шлемы, кольчуги, щиты! Луки, бьющие на две сотни шагов! А рунные дома? Хоть там воины и без опыта, зато рунами высокие. Прикажет конунг всех поднять до девятой руны, так ведь подымут! За полгода подымут. Даже если бритты соберут всех малахов и нападут на нас, ничего у них не выйдет. Ни