Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поэтому ты закрылся. Козёл. Чтобы я побегала, поискала. Неопытная дурочка, впервые оказавшаяся не в учебном — в настоящем дозоре. С настоящим напарником!
С настоящим мудаком.
А Камень глумливо бросил:
— Что ты за Око, если не способна увидеть своего Клыка!
— Хреновое. Хреновое Око! Поэтому, потеряв тебя из виду, решила, что тебя сожрали, и поскакала в Кремос, за подмогой!
Я же не Клык, я Око! Да еще настолько сопливое… Что я могу противопоставить твари, схарчившей такого опытного, сильного тебя?
Моя издевательская улыбка становилась все шире и шире, и уже грозила сомкнуться где-то за ушами. Мы оба понимали: именно так и рассудят магистры, вздумай Камень поставить мне что-то в вину.
Кулаки Илиана сжались — как будто на чьей-то шее.
— Ты увела моего коня.
— Так ты же все равно сдох, — отозвалась я ласково. — Чего орденскому имуществу зря пропадать?
На воротах в Кремос отчаянно скучал выкупанный мной Рыскач, и я придержала коня:
— Здорово, Дейрек! Давно стоишь?
— Считай, с полудня…
— Не видел, из новичков все уже вернулись?
Он окинул меня одобрительным взглядом:
— Из новичков — все. А вот Гемоса с Наварой до сих пор нет. Хотя Горш — от Сарда рукой подать...
Я вспомнила, что Навара — это та грудастая брюнетка, с которой мы делили кровать (хоть и не думала я, что скажу когда-нибудь такое о женщине!), а Дейрек с Камнем обменялись взглядами.
— Ты меня не видел, — предупредил Илиан стража ворот.
А затем повернулся ко мне:
— Танис, — наступив на горло собственной гордости, попросил он, — Постарайся не попадаться на глаза магистрам, пока я не вернусь.
Гнедой, уже почуявший родные конюшни, возмущенно всхрапнул, когда его развернули от ворот.
Я согласно кивнула сама себе и шевельнула стременами — Коряжка, давно уже смирившийся со своей печальной планидой, оставил мечты об овсе и послушно потрусил за гнедым (и золотистым).
— Лучший способ не попасться на глаза магистрам, — пояснила я удивленному Камню, — Не заезжать в акрополь.
Илиан
Не получилось.
А жаль: я надеялся, что она либо стушуется, либо полезет в драку…
Но новенькая только презрительно щурила болотные глаза, всем видом давая понять, насколько ей безразличен мой гнев.
Вот да-да, настолько. И еще немножко сверху!
Мне и впрямь хотелось устроить ей трепку: втягивать в человеческие ссоры животных — это… не достойно. А она чуть не угробила Гранита — шутка ли, сперва она гнала его галопом во весь опор к Сарду, отлично зная, что потом его так же безжалостно потянет мой зов.
И досаднее всего было понимать, что ответить ей тем же я не смогу — не поднимется у меня рука обидеть рыжего конька с подозрительно добродушной физиономией.
Путь мы продолжили только после того, как я выводил и растер Гранита. Своенравный тильзирец всхрапывал, мотал головой — обиделся. Он не привык к такому скотскому обращению.
Напоил из ручья, дал время попастись — и только после этого счел, что можно возвращаться в седло.
Молча.
Танис Болотная все это время так и валялась в тени дуба. Уехать в одиночестве не рвалась — но и заговорить первой не пробовала, загладить ссору не пыталась.
Толковая выйдет церберша — если раньше шею не свернут.
Я тихонько хмыкнул, и Гранит, горделиво ступающий по дороге, дернул чутким ухом на мой голос, и я похлопал его по холке.
Ничего! Не сработала провокация — другое что-то подберем.
Ничего личного, Танис Болотная. Просто я работаю один.
Сард вырастал издалека постепенно: шпили, крыши, крепостная стена. Наезженная телегами колея сменилась мощенной камнем дорогой — вокруг Сарда обжитые, богатые места.
Стража на воротах знала меня в лицо и пропустила безропотно: свои.
Проехав город мало не насквозь, мы в молчании добрались до акрополя.
Когда Танис Болотная заговорила с Дейреком — я испытал прилив злорадства. Тяжко ей столько молчать, нервы не железные! Иначе зачем бы ей расспрашивать о том, что и так вот-вот узнает? Только поговорить, разрушить гнетущую тишину!
Но злорадства хватило не надолго.
Да, Гемос и Навара — опытная, сработанная двойка, но… Лучше я съезжу проверю.
Обменявшись понимающими взглядами с рыскачем — он бы тоже свою подругу в такой ситуации поехал бы проведать — я взял курс на Горш кратчайшей дорогой, и…
...и услышал за спиной стук копыт.
Да твою ж мать. Куда тебя, дуру несет — я же ясно сказал, проваливай в Кремос!
Дозор окончен, работа выполнена — дальше я еду по личным делам, и ты там никому даром не нужна!
“Лучший способ не попадаться на глаза магистрам — это не въезжать в Кремос”.
Я, прищурившись, разглядывал наглую девку.
Это что, шантаж?
Если я не возьму ее с собой, она пойдет к магистрам?
И что, по ее мнению, мне за это будет?
Хотя, по большому счету, вопрос для меня стоит по другому: есть ли хоть один шанс быстро и надежно от нее отделаться?
Я бросил взгляд на придорожную канаву… Нет, не настолько надежно!
Но отказался от этой мысли я не без сожаления.
В конце концов, вряд ли там будет что-то опасное. Все равно мы, скорее всего, встретим их на полпути…
Отвернувшись, я молча поехал, куда собирался.
От старосты деревни Горш пахло свежим деревом: сосновые стволы в обхват толщиной сушились во дворе, заботливо укрытые от солнца, способного испортить бревна, немудрящим навесом из жердей и коры. Смолистый запах привязался к его одежде, запутался в волосах и курчавой бороде.
— Старшего сына отселять думаю. О том годе избу ладить будем, — пояснил он, заметив мой взгляд. — Вот и готовились помаленьку… Как Тима Тыквы и Рузы Серого детишки пропали, так не до того стало — ищем всем миром. Вы, господине цербер, не думайте, мы закон уважаем, и вашим сразу отписали.
Я молча кивнул, подтверждая, что всё верно: дети — источник огромной жизненной силы, и твари, охотящиеся на детей прирастают быстро. Лучше уж десять раз поехать на вызов и вытянуть пустышку, чем один раз пропустить такое чудовище.
— Но и сами без дела не сидели, — продолжал тем временем староста. — Лес прочесывали, рыбаки ниже по реке с бреднями прошлись.