— Но позвольте, за что? — удивленно спросил Александр Иванович.

— За то, что вы пили народную кровь.

— Но я не пил ничьей крови, — запротестовал Александр Иванович, — напротив, всеми силами служил Отечеству! А Наташа, к тому же, увлечена этой глупой революционной борьбой!

— По мнению революционеров, вы служите не Отечеству, а кровавому царскому режиму, а Наталья Александровна, сколько я могу судить, революционерка-народница. Победит же другая революционная партия, которая уничтожит сначала всех конкурентов, а потом и своих активных членов.

— А народ, народ будет счастлив? — дрогнувшим голосом спросила Наталья.

— Да, будет, но не весь народ, а та его часть, которая не погибнет во время гражданской войны, не умрет от голода, выживет в лагерях, то есть на каторге. Лагеря — это будет такой вид каторжных работ для миллионов революционных рабов, — пояснил я ожидающие их перспективы.

— Значит, все-таки кто-то станет счастлив, — упрямо сказала революционерка.

— Да, те, кто научится беззаветно и преданно любить ставших вельможами бывших революционеров, эта часть народа будет счастлива.

— Но то, что вы говорите, совершенно немыслимо! — твердо сказал действительный статский советник. — В России такое просто невозможно.

— Ну, почему же, — хладнокровно парировал я. — У нас, к сожалению, возможно все. Позвольте привести вам простой пример из жизни?

— Извольте.

— Наталья Александровна, как вы попали к Еремею?

— Мы с ним немного знакомы, — недоумевая, к чему я клоню, ответила девушка. — Он у нас здесь бывал, и когда я решила посвятить себя просвещению и уйти в народ, я обратилась к нему с просьбой об убежище.

— Бесплатно?

— Нет, конечно, я ему заплатила за постой и еду.

— А, вы, Александр Иванович, от кого узнали, где искать дочь?

— Да-с, — смутился генерал, — от того же Еремея и тоже не даром…

— Вот и представьте, что этот Еремей после победы революции, как представитель народа, станет губернатором, что он предпримет?

— Как это возможно? — запротестовал Александр Иванович. — Он едва знает грамоту!

— Да, но когда падет царский режим и с ним все старое чиновничество, кто встанет на ваши места? Наиболее безнравственные и предприимчивые люди, вроде этого вашего слуги двух господ.

— Но ведь существуют же какие-то принципы! Как может существовать государство без правильного управления? Существуют определенные правила и законы…

— Думаю, что не для Еремея, — перебил я. — Они для него непонятная барская химера. Вот вы где служите?

— Я служу по министерству финансов, то есть служил. Я сейчас в бессрочном отпуске… по… по выяснении некоторых порочащих меня фактов, — не очень уверенно ответил хозяин.

— Вы под следствием? — самостоятельно догадался я.

— Не то, что бы под следствием, — неохотно ответил генерал, — но по моему поводу проводится расследование.

— Вас обвиняют в воровстве? — прямо спросил я.

Софья Аркадьевна вспыхнула и попыталась что-то сказать, но муж жестом ее остановил и ответил:

— Да, меня обвиняют в финансовых злоупотреблениях.

— Теперь позвольте мне это прокомментировать. То, что вы не присвоили себе мои деньги, о которых, кроме вас, никто не знал…

— Алекс, о каких деньгах идет речь? — вмешалась в разговор Софья Аркадьевна.

— О довольно больших, — ответил я за генерала и продолжил. — К тому же, если оценить обстановку вашего дома, можно предположить, что вы не очень богатый человек, следовательно, обвинения против вас, мягко говоря, надуманные.

— Алекс стал жертвой интриг, — опять не удержалась Софья Аркадьевна, а сама жертва только согласно кивнула.

— Интриг какого рода? — уточнил я. — К вам кто-то испытывает личную неприязнь?

— Я помешал незаконному перемещению больших сумм в связи с войной в Китае.

— И вас тогда подставили?

— Что со мной сделали? — не понял Александр Иванович.

— Подставили, — повторил я. — Так в наше время говорят о фабрикации ложных обвинений против неугодного человека.

— Очень точное и образное выражение, — похвалил генерал. — Действительно, меня, как вы говорите, подставили.

— Так вот, теперь возникает вопрос, кто более успешен и защищен: интриган, который вас «подставил», или вы. И чьи интересы вы своей принципиальностью ущемили. Император Николай, сколько я помню из истории, правитель плохой, он подвержен влиянию свиты и близких людей. Поэтому как ему ваше дело преподнесут, так он его и решит.

— А у вас в будущем все, конечно, по-другому?! — не найдя, как защитить своего царя, бросился в нападение Александр Иванович.

— Увы, нет. К сожалению, у нас все еще хуже, чем у вас. В мое время к большой власти приходят исключительно жулики и интриганы.

— Вы так в этом уверены? — не поверил он.

— Почти наверняка, судя по тому, что делается у нас в стране. Те, кто у власти, воруют практически все, а тех, кто не хочет или не может, подставляют и убирают. Могу вас научить еще одному яркому, образному слову: «откат». Это когда вы что-то по службе разрешаете только после того, как лично вам возвращают часть казенных средств. То есть вам их «откатывают» назад.

— Но это же прямое воровство и казнокрадство!

— Вот за противодействие этому вас и отстранили от службы.

— То, что случилось со мной, единичный и редкий случай, в котором, я надеюсь, министр финансов справедливо разберется. То же, что вы говорите о казнокрадстве, чудовищно!

— Блажен, кто верует… А все это результат святой деятельности Натальи Александровны и интриг вашего обидчика. Одни воруют, другие раскачивают государственность, а чубы трещат у всех, кто не имеет ни к борьбе, ни к воровству никакого отношения.

— Выходит, в будущем нас ждет только плохое?

— Почему же, люди живут, как и жили, во все времена: приспосабливаются, ловчат, мошенничают, работают, любят, ненавидят, растят детей. К тому же техника значительно облегчает существование и делает жизнь более комфортабельной. В наше время в Америку на аэроплане можно долететь за несколько часов, у многих людей есть собственные автомобили, на которых можно ездить со скоростью сто, а то и двести верст в час…

— Извините, я не понял, на чем можно долететь до Америки? — спросил Александр Иванович.

— А разве вы еще не знаете про аэропланы (то, что слово «самолет» появилось значительно позже, я помнил)? Вы слышали о летательном снаряде адмирала Можайского? О летательном аппарате братьев Райт?

— Можайского я знал лично, но он уже умер. Хотя, действительно, что-то о его снаряде в свое время писали в газетах, а что это за братья? Как вы их назвали, Рай?