оставаться в городе, – Лоллий с унылым видом озвучил мысль, пришедшую ему в голову.

Он представил, как мерзавец покинул Рим и движется в какую-нибудь Галлию, с каждым часом все, более отдаляясь от справедливого возмездия за свои преступления, и еще больше помрачнел.

– Я не думаю, что Аякс глуп, – отозвался Петроний. – Поэтому, я уверен, что он никуда не денется из города. По крайней мере, до тех пор, пока не закончит свои дела.

– Клянусь прялкой Юноны, что ты можешь знать про его дела?

– Я знаю, что он оставался в твоем доме до сегодняшнего дня.

– Что ты хочешь этим сказать? – недоуменно спросил Лоллий, не дождался ответа и привычно воззвал к дворецкому. – Эбур, ты понимаешь, что он имеет в виду?

– Видимо, господин имеет в виду, что у рудиария был некий план, который он по какой-то причине не успел осуществить, – предположил управляющий.

Лоллий нахмурился. Обдумал замечание галла и вдруг его озарила внезапная догадка. Идея показалась настолько очевидной, что Лоллий от возбуждения даже прихлопнул ладонью по столу.

– Ну конечно, клянусь крылышками Меркурия! Аякс – гладиатор, значит и второй тоже. Вот откуда у мертвеца шрамы! Он никакой не солдат! Он гладиатор!

– Я восхищен твоей проницательностью, – отозвался Петроний.

Восхищенные люди не говорят таким насмешливым тоном, но Лоллий решил не придавать значения мелочам.

– Это одна шайка, – продолжил он развивать свою мысль. – Они собирались меня ограбить. Аякс устроился в усадьбу, все разузнал, а в подходящий момент впустил подельника. Потом они что-то не поделили и один зарезал другого. Так часто бывает среди разбойников.

Реакцию на эту речь трудно было назвать вдохновляющей. Петроний даже не пытался скрыть снисходительную ухмылку. Мрачный иудей, встретившись взглядом с хозяином дома, глубоко вздохнул и зачем-то посмотрел в потолок. И лишь верный Эбур изобразил деликатную заинтересованность словами патрона.

– Я, правда, не понимаю, чем ему не угодил мой Вакх…, – протянул Лоллий.

Этот неловкий для хозяина дома момент, мог бы стать еще более неловким. К счастью, как раз наступило время второй перемены и в разговоре возникла спасительная пауза. Пока ставили новые столы и воздавали должное мастерству повара, замечание Лоллия было милосердно забыто.

– Скажи, друг мой Лоллий, а не случалось ли тебе принимать гостей за день или за два до того, как Вакх был установлен на свое место? – благодушно поинтересовался Петроний, откидываясь на подушку.

– Гостей? Клянусь водой Леты25, по-твоему, я способен вспомнить гостей, которые были у меня в прошлом месяце? Я и о тех, кто был вчера, не всегда могу вспомнить утром. Эбур, ты не помнишь?

За много лет, Лоллий привык обращаться к управляющему с любыми затруднениями, которые у него возникали.

– Я уже думал над этим, господин, поскольку предполагал, что подобный вопрос может возникнуть, – как обычно Эбур не подвел. – Если я не ошибаюсь, в 9-й день до июньских календ26 мы имели удовольствие принимать в гостях Публия Сульпиция Корвина и молодого господина из фамилии Юниев. Его имени я, к сожалению, не могу припомнить. Обед, однако, вышел скомканным, поскольку достопочтенный Квинт Лоллий Лонгин, обрадовал нас своим неожиданным визитом.

– Точно! – Лоллий Лонгин с чувством хлопнул себя по лбу. – Хорошо еще, что старый зануда явился, когда праздник только начинался. Иначе мне бы несдобровать. Он бы потом целый год мне это припоминал. А так все ограничилось одним испорченным обедом.

Удивительно, что Лоллий сам не вспомнил, все обстоятельства этого испорченного вечера, учитывая драматичный характер появления в усадьбе любимого дядюшки. Как это не раз бывало, Квинт Лоллий не удосужился заранее известить племянника о своем приезде. Слуга, прибежавший в сад с этим известием, застал компанию врасплох. Наскоро извинившись перед гостями за сорванный праздник, Лоллий нацепил на лицо самую радушную из всех своих фальшивых улыбок и отправился в атрий встречать дядюшку.

В итоге запланированная им скромная оргия превратилась в занудный семейный обед. Престарелый родственник не упустил случая преподать вынужденным слушателям азы агрономической науки вперемешку с наставлениями морального порядка. Естественно, праздник не продлился долго. Воспользовавшись первым же удобным случаем, неблагодарные гости расползлись по спальням.

– Клянусь, это был кошмар. Представь, мне пришлось слушать, что он думает относительно рекомендаций Катона о нормах сбалансированного рациона сельских рабов. – Лоллий картинно вздрогнул.

– Наверное, это было не совсем то, на что ты рассчитывал, – посочувствовал Петроний.

– Уж, конечно, – фыркнул Лоллий. – Эта лекция заменила греческую пантомиму, которую мы собирались смотреть. Я нанял четырех мимов. Ради чего? Чтобы слушать сколько хлеба и масла нужно выдавать на день работникам в поле, вместо того чтобы смотреть представление? И учти, мне все равно пришлось заплатить этим мошенникам половину оговоренной суммы. Пили мое вино, ели мой хлеб, а потом сказали, что я еще должен им за это денег.

– Уверен, что пантомима должна была быть непристойной.

– Слегка, – Лоллий самодовольно ухмыльнулся.

– Почему я не удивлен? – Петроний возвел глаза к потолку.

– Нет, серьезно. Корвин просил меня организовать что-нибудь особенное. Этот его новый приятель, Юний Рустик. Он провинциал. Из какого-то городка в ближней Галлии27. Если ты понимаешь, что я хочу сказать.

– Вы хотели получить особенное удовольствие, – Петроний понимающе улыбнулся.

– Вот именно. Корвин сказал, что Рустик… был воспитан в строгих правилах. Как истинный римлянин. Провинциальный римлянин. Он приехал в Город недавно. Мы решили, что наш священный долг порадовать его скромной домашней пантомимой.

– Полагаю, Юний горд, как всякий юный провинциал, явившийся завоевать Рим, – предположил Петроний.

– О да. Горд и добродетелен, – с восторгом подтвердил Лоллий.

– Что общего у порядочного молодого человека и таких повес как вы с Корвином?

– Не знаю. – Лоллий беззаботно пожал плечами. – Меня с ним познакомил Корвин. Кажется он чей-то дальний родственник.

– Я помню Корвина. Он ведь довольно легкомысленный человек?

– Клянусь покрывалом Весты, по сравнению с ним я образец благоразумия, – весело согласился Лоллий.

Пару месяцев назад Корвин приобрел сомнительную славу, заплатив две тысячи девятьсот пятьдесят шесть сестерциев за ночь с Эвридикой, молодой куртизанкой, недавно приехавшей в Рим. Пикантность истории заключалась, конечно, не в величине уплаченной суммы. Спустя некоторое время, совершенно загадочным образом, всему Риму стали известны обстоятельства торга, который длился неделю и сопровождался обширной перепиской. В письмах самым подробным образом оговаривалась каждая из услуг, в том числе довольно пикантного свойства, которую Корвин желал получить за свои деньги. Петроний, находившийся в это время в Александрии, не мог знать этой истории и Лоллий не без удовольствия пересказал ее во всех подробностях.

– Было бы хорошо, если бы ты помог мне устроить встречу с Корвином и его другом, – попросил