– Думаешь, нас встретят папарацци?

– Вряд ли, – успокоил ее Рейф, – я держу свои передвижения в секрете.

Тем не менее она подняла воротник пальто и растянула губы в дежурной улыбке, идя с Рейфом к черному лимузину без опознавательных знаков. Пока все шло хорошо.

Гренобль лежал у самого подножия Альп, и через несколько минут автомобиль уже поднимался вверх по склону горы. Прильнув к окну, Чарли любовалась порхавшими снежинками.

– В Сиднее никогда не бывает снега, – сообщила она Рейфу. – Я видела снег только на вершинах гор в Непале, но мы были там летом. В жизни не представляла ничего подобного. Все засыпано снегом!

В этот момент она поймала предостерегающий взгляд Рейфа и кивок в сторону шофера, сидящего перед ними.

О господи!

Чарли поперхнулась. Какая она идиотка. Теперь шофер расскажет всем о странных переменах в невесте принца. Черт возьми, она только приехала и уже допустила грубую оплошность. Она залилась густым румянцем и плотно сжала губы. Отвернувшись в сторону, она с трудом сдерживала слезы. До сих пор она была уверена, что справится, но первый же промах показал, насколько трудную роль ей предстоит сыграть: сколько поводов для ошибок со слугами, официальными лицами, друзьями Рейфа… Она вздрогнула, почувствовав его нежное прикосновение.

– Не волнуйся, – прошептал он, сжав ее руку.

– Но… – Она кивнула в спину водителя.

– Ничего страшного, я поговорю с ним. – После паузы Рейф спросил: – Вероятно, тебе не понадобится горничная?

Ради всех святых! Чарли предполагала, что у Оливии должна быть прислуга, но ей совсем ни к чему постоянный надзор – риск разоблачить себя слишком велик.

– Думаю, что обойдусь без горничной, – осторожно сказала она.

Рейф кивнул. Чарли улыбнулась с благодарностью.

– Я справлюсь, – пообещала она, ощущая тепло его руки.

– Не сомневаюсь.

Ей начинал нравиться Рейф, даже слишком сильно.

В горах быстро темнело. Гренобль мигал огоньками внизу, но дорога становилась все круче. Мимо проплывали редкие деревушки с островерхими шале и приветливыми огоньками в окнах, но большей частью дорога петляла среди темных гор, а фары машины выхватывали скалистые утесы и снежные горные вершины. Чарли не решалась спросить, как далеко до Монтеня, чтобы не проявить невежество. Хотя для прирожденной болтушки тяжело хранить молчание, но Чарли старалась воздерживаться от досужих разговоров. Время от времени Рейф рассказывал о предстоящих ему в следующие несколько дней мероприятиях: собраниях, конференциях, приемах, ужинах и снова собраниях.

– Ты будешь очень занят, – сказала Чарли, не представляя, чем заняться, пока Рейф будет выполнять свои обязанности главы государства.

– Возможно, тебе придется присутствовать на некоторых встречах, особенно на ужинах, но я постараюсь не загружать тебя, чтобы ты посвятила время шопингу.

Шопинг. О господи!

Через полтора часа они добрались до Монтеня, лежащего в высокогорной долине. В сиянии лунного света столица выглядела невероятно живописно, сверкая огнями тысяч окон. Долина напоминала огромную чашу, мерцающую золотыми блестками.

– Вот мы и дома, – просто сказал Рейф.

– Как здесь красиво!

– Ты, вероятно, очень устала после долгого путешествия, – улыбнулся он.

Лимузин остановился возле сказочного замка. Чарли забыла про усталость – она была слишком взволнована.

Благообразный старец с бородой в высокой шляпе вышел им навстречу.

– Добрый вечер, ваше высочество! Добрый вечер, мадемуазель! – приветствовал он, открывая дверь машины.

Рейф повел Чарли вверх по запорошенным снегом ступеням через огромные входные двери в холл, где их встретила с улыбкой женщина лет пятидесяти в аккуратном темно-синем костюме.

– Здравствуй, Хлоя, – обратился к ней Рейф по-французски, отдавая пальто. – Мадемуазель Оливия очень устала, поэтому мы сразу поднимемся к себе. Если можно, принесите нам кофе и немного супа.

– Все уже готово, ваше высочество.

– Спасибо.

Оглядываясь вокруг, Чарли стоило больших усилий не таращить глаза в типичной манере австралийских туристов, хотя замок поразил ее невероятной красотой: мраморные полы, роскошные букеты цветов в высоких вазах, хрустальные люстры и широкая лестница наверх, усланная темно-синим ковром. Несмотря на нервозность, она задалась целью запомнить все до мельчайших деталей, чтобы рассказывать своим внукам. Она не могла привыкнуть, что к Рейфу обращаются «ваше высочество». Хорошо, что она всего лишь «мадемуазель».

– Я провожу тебя в твою комнату, – предложил Рейф.

К ее удивлению, они направились не к лестнице, а к лифту.

– Дед велел установить лифт, когда у бабушки в старости стали болеть колени. Наши комнаты на втором этаже. Твоя – справа.

На самом деле ей выделили апартаменты с огромной спальней, ванной комнатой, гостиной. Хотя в замке было тепло, но в камине потрескивали дрова. К спальне примыкал маленький кабинет с письменным столом и телефоном. На полу лежал пушистый бежево-розовый ковер, и стояли вазы с розами. Ее довольно потрепанный чемодан уже стоял возле кровати.

– Немного старомодно по сравнению с твоей квартирой в Сиднее, – заметил Рейф.

– Но это великолепно, – запротестовала Чарли, удивляясь, что он может сравнивать. – Ох, посмотри, какой вид! – поспешила она к высокому арочному окну с широким подоконником.

Внизу сквозь снежную пелену сверкали огни Монтеня.

– Не могу поверить! – Она повернулась к Рейфу. – Какая совершенная картина.

– Здесь возле кровати лежит пульт дистанционного управления, чтобы затемнить стекло, если хочешь спать.

– Невероятно! Похоже на сказку. Ты, вероятно, очень счастлив, что живешь здесь?

– Пожалуй, – осторожно улыбнулся Рейф. – Но даже в сказке бывают страшные моменты.

– Ты прав, – сказала Чарли, не зная, шутит он или говорит серьезно. – Встречаются ведьмы, волки и злые духи. – Она вспомнила коварного канцлера, о котором рассказывал Рейф, и злых иностранцев, готовых разорить страну. – По крайней мере, в сказках всегда счастливый конец.

– Но не для волка, – заметил Рейф.

– Не будь пессимистом, – нахмурилась Чарли.

– Извини, – невесело отозвался Рейф.

О чем он думал, гадала Чарли. Вспоминал недавно умершего отца или мечтал, чтобы рядом была Оливия, настоящая невеста, и они бы готовились к свадьбе? Вместо этого ему приходилось мириться с Чарли, которая скоро уедет отсюда. Может, его заботило другое? Государственные дела.

Вдруг Рейф засмеялся.

– Должен признаться, я не удивлен, что ты веришь в счастливый исход, Чарли.