Елисей засмотрелся на золотых мотыльков, порхающих в красных ресничках. А потом на плавно шевелящиеся, будто под водой, длинные и тонкие растения. Взгляд метался, все приковывало к себе внимание, все было невиданным.

Вон желтые в разводах трубки выдувают унылые звуки; косматые сине-черные ветки карликовых деревьев, растущих у подножий лиан, вьются совершенно независимо от силы и направления ветра. Жалобными стонами деревца настолько смутили Елисея, что подросток обошел лохматую рощицу подальше.

Все цвета и формы встали перед ним, хотя ничего из привычного глазу Елисей так и не усмотрел. Впрочем, за столь короткое время вряд ли возможно увидеть и сотую часть сказочного леса.

А за первыми стволами город взмыл в небо единым порывом. Словно живой, стремясь за вросшими в небо гигантскими сплетениями лиан.

Так щедра на краски Пекбене, что глупо пытаться добавить еще. И город йукола оказался того единственного цвета, которого нигде на планете Елисей больше не встретил. Город сиял перед ним, снежно-белый.

Дома его высятся под небеса, прямо среди необычного леса, и порой пересекаются с радужными гигантами. Не то стрекозы, не то причудливые летательные аппараты снуют наверху туда-сюда; на такой высоте, что мальчик не смог различить подробней.

Теперь он шагал по широкой улице, и все новые и новые диковинки выхватывал его жадный взгляд. Вон, в канале посреди живой мостовой, журчит вода, а по берегам растут желто-оранжевые растения, отдаленно похожие на кораллы. Многочисленные отверстия на бугристых отростках то открываются, то захлопываются вновь, моргая или дыша. На самой воде весело болтаются желтенькие цветочки, несколько похожие на кувшинки.

Однако серьезным отличием оказалось то, что цветы порой вынимали свои корешки из земли. Высоко поднимая их, перешагивали друг через друга, и укоренялись в другом месте. Канал тянулся всю протяженность улицы, насколько Елисей мог видеть.

Мальчик буквально на секундочку засмотрелся на забавные цветы, пищащие друг на друга за брызги с корней… И только теперь вспомнил про своего загадочного спутника.

Пеори нигде не было. Зато мимо сплошь ходили существа подобные тем, кого Елисей тщился рассмотреть в последней капле Тирсиоса. Вблизи йукола совершенно не напоминали людей — Елисея окружали высокие, светло-зеленые существа с головой в форме ромба.

Все они следовали по своим делам, немало смутив мальчика спокойным к нему отношением. Йукола совершенно не удивлялись Елисею, хотя лишь он один был другим, совершенно иным. И оттого, наверняка, не мог не казаться уродом.

«Интересно, а как бы отреагировали люди? Если бы йукола прошел среди бела дня по какому-нибудь земному городу…» — задумался Елисей. И сразу понял.

Йукола. Один глаз-щель, сбоку на ромбовидном лице пучок щупалец, широкий вертикальный рот тоже расположен ассиметрично. А когда йукола разговаривает, то складывает его в длинную морщинистую трубочку.

И все они вдруг показались мальчику неприятными и страшными. «Ксенофобия» — не сразу вспомнил он сложное слово, означающее неприятие всех, кто не похож на тебя самого. Отвратительное слово. Но еще гаже было то, что стояло за ним — ненависть к тем, кто другой. И, поняв это, Елисей смог без содрогания смотреть на местных жителей.

— Молодец! — Голос старика Пеори заставил крепко задумавшегося Елисея вздрогнуть, и поплыл дальше: — Ты прошел первое испытание! Теперь следуй вперед. Это Адлу-Маеку, Город Океана, город йукола. Иди!

Рядом скользнула нелепого вида машина, кончиками длинных пальцев перебирая тротуар. Аппарат посыпал листья каким-то составом. Быстро шипя тот всосался, и выбросил облако белесого пара. На миг застив все вокруг, пар рассеялся. Елисей торопливо огляделся, но своего нового друга по-прежнему не увидел.

— Пеори! — на всякий случай позвал мальчик, но безрезультатно — многочисленные йукола, но нигде не видно знакомой фигуры. Где же ты, Пеори?..

Впрочем, расстроиться у Елисея не получилось. Ощущение необъятного океана, так близко, делало подростка бесконечно счастливым.

Все было не так, как раньше. Так зачем гадать, куда делся Пеори? Уж наверняка знал, что делает, говоря: «Иди!».

И дорога увела Елисея вперед.

Идр о Тауарошу из клана Враукшенре. Будь моим гостем! Поистине прекрасный мир. Переменилось всё, и белый город пал. Страшная история Пекбене. Кто такой Пеори.

Бесконечно мог ходить подросток по удивительному городу, но проснувшееся чувство голода притормозило его. И только сейчас мальчик спохватился, что у него нет ни гроша, и вдобавок он совершенно не знает местного языка.

Елисей растерянно остановился, потом отошел к ручью. Здесь поток прохожих иссякал, и можно было обдумать свое положение. Хотя, что там говорить, сейчас оно показалось подростку весьма незавидным.

Внезапно Елисей понял, что для всех этих счастливых, улыбающихся созданий он сам совершенно не существует, равно как и его беда. Мальчик почувствовал, что вполне может впасть в уныние, но тут раздался голос:

— И что же случилось?

Рядом с Елисеем стоял один из йукола. Мальчик торопливо поднялся с упругих плиток, на которые уже успел, было, присесть.

— Ничего, — заливаясь краской, пробормотал Елисей. Только что он осознал, что ему стыдно признаться в том…

— …что он голоден, — закончил незнакомец. Трапециевидный глаз его сначала далеко вылупился, а потом весело подмигнул подростку.

— Но как вы догадались? Или здесь все-таки есть магия? — охнул Елисей. И, осознав свою оплошность, тут же прикусил язык. Ладно, язык! Похоже, все мысли его были для йукола как на ладони.

Это-то и напугало Елисея. Садовник рассказал подростку, что купол всегда располагается исключительно на мертвых планетах, — так делается для безопасности Академии. На мертвой планете полностью отсутствует магическое измерение, а значит — использовать силу управления без контроля Академии невозможно.

Теперь Пекбене мертвее камня, но некогда был на ней и этот прекрасный город, и удивительные лианы, что в сплетенном виде казались толще нескольких баобабов с Земли, и сам волшебный Тирсиос…

Раскаиваясь в своем страшном знании, мальчик виновато взглянул на местного жителя. Однако приятное выражение лица йукола не нарушилось.

— Мое имя — Идр о Тауарошу, клан Враукшенре, — дружелюбно произнес йукола. И, раскинув трехпалые руки, гостеприимно добавил: — Приглашаю от всех сердец — будь моим гостем!

И подросток с радостью согласился.

Славится Идр о Тауарошу как хозяин богатый и щедрый, потому и прием Елисею оказан был самый почетный. Много удивительного нашел здесь маленький путешественник.

Но для начала гость был очень рад выкупаться, и отдохнуть. После его ждал богатый стол, и мальчик от всего сердца поблагодарил хозяина и сидящих с ними йукола его клана. Все были так ласковы и добры, что Елисей не чувствовал себя чужим.