тонким слоем твердой маны кожа прокусываться не желала, однако в рубашке уже образовалась приличная дыра. При этом яд (что еще может течь по зубам у змеюки?) уже пропитал изрядный кусок рубашки и стекал по Бониной груди и подбородку кусачей слушательницы. Ну а палец украсился здоровенным когтем, которым Ламисса пыталась помочь клыку пробиться к Бониному телу. — Эй, ты что делаешь?! — возмущенно вскрикнул Боня, пытаясь оттолкнуть ламию. Та немного дернулась, оцарапав когтем собственный подбородок, но хватку не ослабила, а только плотнее прижалась к Боне. Тот перехватил когтистые руки и стал их с силой отцеплять от себя, как вдруг по всему телу ламии прошла судорога, и она резко обмякла. Возникло ощущение, что все мышцы у нее стали тряпочными. Голова на изящной шее болталась, грозя оторваться, руки, да и тело, проявили готовность изгибаться в любую сторону и под любым углом. Боня еле подхватил падающую человеческую часть тела и по-возможности деликатно опустил на траву. Никаких клыков или когтей не осталось и в помине. Кусачего монстра больше не наблюдалось. На траве перед Боней лежала очень симпатичная девочка, если не считать того, что большую часть тела составлял змеиный хвост. — Ну, и что это было? — недоуменно сам себя спросил Боня. Самое странное, что никаких отрицательных эмоций или агрессии он от ламии не ощутил. Наоборот, восторг, близкий к эйфории, и некоторый азарт. Но шкуру ему продырявить она бесспорно пыталась. А теперь, судя по всему, "подорвалась на собственной мине". Яд попал в ранку на подбородке и подействовал на свою хозяйку. Боня попробовал поймать у змеелюдки пульс. Потом просто прижался ухом к ее груди. Сердце билось. Медленно, но довольно ровно. Видимо, не помрет. Да и странно было, если бы змея могла погибнуть от собственного яда. Скорее всего, скоро очнется. Или не очень скоро. Но все равно очнется. Ну и что с ней тогда делать? Глава 3. Эх, хвост-чешуя, ты не баба, а змея! (ламианская частушка) Боня еще раз внимательно осмотрел лежащую у его ног ламию. Простые решения типа "добить" или "оставить валяться, а самим идти дальше" он отмел сразу. Просто так оставлять такое поведение без внимания было бы неправильно. Казнить без суда и следствия? Он этого органически не приемлет. Да и любопытно разобраться. К тому же очень уж эта змеюка на Свету похожа... грудь, правда, поменьше, но, может, в человеческом облике она подрастет? Так, не о том думаем! Нужно что-то придумать, чтобы эта змеюка: во-первых, не сбежала, когда очнется. Во-вторых, никого не покусала, а то мановых доспехов больше ни у кого нет. Ну, и в-третьих, чтобы сама не покалечилась. Боня вспомнил, как он грозился змея Ди в твердую ману упаковать. Может, стоит метод на ламии опробовать? Все равно, хвост никакими веревками не свяжешь. Разве что узлом его завязать? Жалко. Как бы не покалечить ненароком. Или развяжется без проблем. Так что твердая мана — лучшее решение. Сделать метровый шар твердой маны и покрыть его пленкой, предотвращающей испарение, заняло у Бони уже меньше пятнадцати минут. Затем он подкатил его к ламии и стал размазывать его ей по хвосту, как пластилин. Возиться с маной ему нравилось. Красивый и безумно прочный материал, который легко меняет форму по одному его желанию. Но только его. Возможно, у других деусов тоже получится, но пока еще дети подрастут, чтобы это проверить можно было... Руками он себе помогал больше по привычке. Хотя ощутить, как меняет форму под пальцами похожая на янтарь субстанция, было тоже приятно. На весь десятиметровый хвост маны не хватило, пришлось добавлять. Без проблем! Вокруг утолщения, где продолжал перевариваться кабан, Боня оставил немного свободного пространства. Не надо мешать пищеварению! Ну а выше пояса покрывать ламию броней он уже не стал, только кисти рук браслетами к остальной мане приварил. Чтобы когтями махать не могла. Переложить бы ее еще поудобнее... Только тут Боня вспомнил о своих телохранителях. И где эти пикси? Деуса загрызть пытаются, а они куда смотрят? Оказывается, висят в воздухе вокруг и смотрят на его манипуляции с маной. Ну, ладно. Все-таки бдят. А понять, что змеюка делала, он сам долго не мог. Да и до сих пор не понял. Так что разнос гвардейцам Боня устраивать не стал, только попросил их для ламии подушку сделать. Которую и подсунул ей под голову. После чего пошел к братцам-монахам проверить, не осталось ли еще жареной рыбки. А то он ее толком так и не поел. *** Ламия очнулась часа через два. И, как Боня предполагал, попыталась слинять по-тихому. Не тут-то было! Даже змея не может ползти, когда у нее хвост зафиксирован. Оставленные на часах пикси немедленно сообщили Боне, и тот поспешил к пленнице. Подошел по-возможности тихо и со спины. Немного полюбовался на извивающееся поразительно гибкое женское тело. Мелькнула мысль: — интересно, а Света так может? — но Боня ее отбросил, как постороннюю. После чего деликатно кашлянул, привлекая к себе внимание. Ламия чуть вздрогнула и немыслимым образом перекрутила корпус, повернувшись к нему лицом. При этом руки, кисти которых были зафиксированы браслетами из твердой маны, обмотались вокруг тела, как веревки. Боня внутренне содрогнулся от такого надругательства над суставами и спешно обошел змеелюдку, встав с другой стороны. Та сначала стала закручиваться следом, повернувшись градусов на триста, но потом сообразила и раскрутилась в нормальное положение. Боня напустил на себя максимально суровый вид и молча смотрел на ламию со всем возможным осуждением. Та ответила ему абсолютно ясным взором, невинно хлопая ресницами. Тоже молча. Игра в гляделки стала затягиваться. Боня не выдержал первым: — Ламисса! — строгость взгляда распространилась и на голос. — Ты зачем меня укусить пыталась?! Да еще и ядом всю рубашку испортила?! Частота хлопанья ресниц несколько возросла: — Я не хотела! Я случайно! — Извини, не верю. Ты в такой раж вошла, что даже сама себя поцарапала! — Нет, случайно! Мне так хорошо было, мана струится, ты меня от себя не гонишь, даже обнял, совсем не боишься, добрым голосом что-то рассказываешь, вот я и разнежилась и совсем-совсем случайно зуб выпустила... — окончание этой фразы ламия пробормотала наивно-детским голоском, изображая полную покорность судьбе: — Ты меня теперь бить будешь? Или совсем убьешь? Боня чуть не поперхнулся. Ни малейшего страха в змеелюдке не ощущалось. Вроде, все слова правильные говорит, а на деле — комедию ломает. —