Намылила руки, гладила кожу, закрывая глаза, представляла, что это его руки ласкают меня: по шее, груди, соски больно затвердели, внутри меня и между ног разгорается пожар. Голова идет кругом, ничего не понимаю, что со мной творится, между ног пульсирует, низ живота больно тянет.

Прислонившись спиной к кафелю, отставила ногу в сторону, коснулась пульсирующей точки, провела круг, представляя, что это его руки. Мало, чего-то не хватает внутри, вставила пальчик и от нахлынувших чувств закричала, другой рукой сжала сосок, покрутила, ускорила движение руки внутри себя, закрыв глаза, постанывала, прикусывая губу. Мои бедра двигались навстречу руке. Уже почти, что-то будет после этого, мне станет легче, я получу освобождение от страсти, что захватила мой ум, моё тело. Вода лилась сверху, обнимай меня, лаская разгоряченную кожу. Я уже не могла сдержать стон, сейчас я не думала о том, что меня кто-то услышит.

– Доминик… – простонала я.

На самом пике, двери душевой кабинки отъехали в сторону. Испуганно распахнула глаза и тут же залилась краской. Передо мной стоял мистер Льюис, он был каким-то странным, тяжело дышал, его взгляд ласкал мою кожу, он был похож на рассвирепевшего зверя в шаге от долгожданный жертвы.

– Мистер… – слова застряли в горле, словно весь воздух из лёгких вышибли. Одной рукой старалась прикрыть грудь, второй местечко, между ног, длинные волосы, мокрыми прядками обтягивали всё тело.

Не говоря ни слова, он скинул халат и шагнул ко мне.

– Ох… – успела только сказать, его губы уже терзали мои.

Руки, о которых я мечтала, сжимали мою попку, в мой живот упирались большое мужское достоинство.

Когда отошла от шока, обвила его шею руками, прижимаясь ближе, несмело отвечая на поцелуй, он застонал мне в рот. Его пальцы гладили меня между ног, это было в тысячу раз лучше, чем в моих мечтах.

– Сладкая Адель. – хрипло шептал на ухо, проникая пальцем внутрь. – У тебя там так тесно.

– К-хм,– застонала, изгибаясь ему навстречу.

– Ты делала это, представляя меня? – покраснела, опуская глаза. – Скажи! – он остановился, убрал руку.

– Пожалуйста… – не смогла высказать просьбу до конца.

– Скажи, и я вернусь назад.

– Да, господин. Я мечтала о вас.

Со свирепым рыком он накинулся на мои губы.

Несмело коснулась его члена, хотелось изучить именно эту часть его тела. Твёрдый, как сталь, с нежной кожей, ровный, такой толстый, что едва получалось сомкнуть пальцы вместе.

Его стоны подбадривали, придавали смелости: водила пальцами вверх-вниз. Он ускорил движения своей руки внутри меня, большой палец потирал мою чувствительную точку.

Мы, словно два обезумевших животных, терзали друг на друга.

Доминик опустился передо мной на колени.

– Мистер Льюис… что вы делаете?

– Я хочу попробовать тебя. Там ты такая же вкусная, как и везде? – он закинул мои ноги к себе на плечи, я оказалась полностью открыта перед ним, крутилась, пытаясь выбраться, но он крепко держал меня за ноги.

– Что?! Нет!!! – закричала, когда резким движением он вогнал язык внутрь. Моё тело как будто молнией прошибло. Неужели так бывает?

– Ох! Как хорошо! – потеряв последний стыд, стонала, притягивая его за волосы.

Посмотрела вниз, эта картинка будет часто видеться мне по ночам.

Мистер Льюис между моих ног, смотрит прямо в глаза, выворачивая душу, его язык крутится внутри меня. Наши стоны отдаются глухим эхом от стен.

Не могу сдержать крик, тело разрывается на миллиарды кусков.

– Доминик! – кричу, откидываясь назад, крепко сжимая его голову.

– Ты такая красивая, Адель, когда кончаешь.

Он поднимается, с еще большей страстью целует меня в губы, чувствую солоноватый вкус на его губах, понимаю, что это мой вкус, и мне сносит крышу.

– Хочу быть в тебе, Адель. Ты позволишь?

– Да, – краснея, говорю ему.

– Потом я покажу тебе свою комнату, всему научу, сейчас мне просто необходимо оказаться внутри тебя, – он разворачивает меня спиной к себе, нагибает, поддерживая под живот, водит нежной головкой по чувствительной коже, убирает волосы в сторону…

Что-то изменилось, чувствую, он изменился, он не касается меня больше. Резко разворачивает к себе, его глаза пылают гневом, боюсь, не понимаю, что я не так сделала.

– Что это?! – орет на меня, ударяет кулаком по кафелю.

– Мистер Льюис, я не понимаю…

– Твоя спина! – он увидел мои шрамы от плетки отца, они ещё не до конца прошли.

– Ты в теме?! А казалась такой наивной, неопытной. Говори! – он больно сжимает челюсть, двумя пальцами. – Тебя подослали ко мне?

– Что?! Я не понимаю, о чём вы говорите? Какая тема?

– Тебя Мэтью подослал? Ты специально бросилась мне под колёса?

– Нет, мистер Льюис. Меня никто не подсылал. Мы случайно с вами познакомились.

– Следы на твоей спине, это от плётки, – краснею, глотаю ком невыплаканных слёз.

– Да, – еле слышно шепчу.

– Кто он?! Кто бил тебя?

– Мой отец, он так наказывал меня.

– Что? – гнев прошел, теперь мистер Льюис выглядел растерянным. – Прости, Адель, я не знал. Извини… – он оглядывается по сторонам, потом просто разворачивается и уходит.

Опускаюсь на пол, затыкаю рот рукой, пытаясь сдержать крик, боль сдавливает грудную клетку.

Он видел мои шрамы, видел, что сделал со мной отец, и сбежал. Он не хочет такую уродину, как я.

Знаю, больше он не посмотрит в мою сторону. Больше никогда не прикоснётся ко мне, не сведёт с ума своими поцелуями, а мне никогда не стереть его из памяти, и больше не стать прежней.

***

Прошёл год. Доминик, увидев меня, шарахается, как от больной. Видеть его презрительный взгляд так больно, чувствовала себя ущербной, неполноценной.

Думала это самая страшная боль, но оказалось, что нет, может быть больнее…

Я наблюдала за ним, тайком из-за угла. Знаю, это так странно, но хоть минуточку взглянуть на него, и на душе становится лучше.

Ночью уже не вою, как белуга, но так только хуже, легче не становится.

Маргарита ничего не говорит, только недовольно качает головой, она догадалась, что со мной происходит.

Прохожу мимо кабинета, слышу его голос. Не выдержала, заглянула в приоткрытую дверь

– Ты скоро? – от его бархатного тембра, всё во мне затрепетало, он сидит лицом ко мне, откинувшись головой на кресле, покачивается в разные стороны. Доминик улыбается собеседнику, видимо, новости хорошие. У него соблазнительная улыбка, ее одной хватает, чтобы свести с ума.