Спорить с начальством было нельзя, напарники отнесли оружие в арсенальную, переоделись в сухое и бегом, как и приказывал капитан, прибыли к дверям морга.

Прибежали и оторопело остановились. Обычно солдаты базы оказывались за этой железной, крашенной серебристой краской дверью уже после смерти.

Пока приятели собирались с духом, дверь распахнулась и в проеме показался капитан Мур.

– Ну точно! Ваш командир так и сказал – небось стоят и рядятся, кому первому заходить.

Пристыженные, Джим и Тони тотчас вошли в жутковатое помещение. Коридор здесь был вполне обыкновенный, а на стене Джим заметил пару старых плакатов, призывавших вступать в вооруженные силы на добровольной основе. Развешанные в коридоре военного морга, они выглядели странновато.

– Куда пошли? Вам сюда…

Мур толкнул боковую дверь, и Джим с Тони вошли в небольшой глухой бокс. Под потолком светилась белая панель, под ней на металлическом столе лежало тело.

Помимо Джека и Тони, здесь находились Док, Саскел и Мур. Последний был вооружен видеолейкой с высоким разрешением, чтобы фиксировать процесс вскрытия для предстоящего отчета.

– Симмонс, у тебя как с почерком? – спросил Саскел.

– Ну, это… – Джим растерялся. – Раньше писал без ошибок.

– Разобрать можно?

– Учительница разбирала.

– Садись за стол. Бери ручку, будешь записывать результаты.

– А мне что делать? – спросил Тони.

– Тебе? – Саскел посмотрел на Дока.

Тот поправил очки и сказал:

– Пусть снимает ботинки.

И, заметив на лице Тони удивление, пояснил:

– Не свои, а с этого хомячка.

– Почему «хомячка»? – поинтересовался капитан Мур. Он был занят сложными настройками фотоаппарата.

– Ну так имени же у него нет, у нас в медицинской академии всякий препарат называли «хомячком».

– А, ну ладно, я не возражаю. Только в отчете «хомячок» не пройдет.

– Отчет вам писать, – пожал плечами Док. – Как захотите, так и назовете.

– Итак, – обратился Док к Тайлеру, – надевай перчатки и начинай разувать хомячка.

Тони расшнуровал ботинки и, сняв один, сообщил:

– Пенозольная подошва, размер – сорок шестой, стенки двойные… Одним словом, обычная обувь.

Джим записывал.

После ботинок описали носки, пояс, пистолет в открытой кобуре, нож фирмы «Нассау» из стали С-6. Смерив ширину лезвия, Док подтвердил, что Банни Уолш был убит именно им.

Когда с трупа сняли всю одежду, капитан Мур сделал несколько снимков, и обследование продолжилось. Теперь первую скрипку играл Док. Заглядывая в раны и ковыряясь в них пинцетом, он стал описывать внутреннее строение монстра, подсчитывая количество ребер и позвонков. Если в чем-то сомневался, тут же пускал в ход скальпель и клещи с острыми кромками, от чего становилось плохо не только Тони, но и капитану Саскелу.

Джиму было не до этого, он быстро фиксировал сказанное на бумаге, стопка исписанных листков росла.

Продолжалось обследование часа полтора, после чего Док привел тело в порядок, наскоро сшив ужасающие разрезы, и задвинул его в холодильник, туда же отправили и запакованные в мешок вещи убитого врага.

– Уф! – с облегчением вздохнул довольный собой капитан Мур. – Фотографии получились отменные…

С виноватой улыбкой он признался:

– Правда, в какой-то момент я думал, меня стошнит.

Они помолчали, каждый думая о своем, неожиданно Док сказал:

– В джунглях стало мало бабочек.

Джим посмотрел на него с пониманием. Док был заядлым коллекционером и даже писал о бабочках статьи в специальные журналы.

– Возможно, это связано с появлением этих… – Док кивнул в сторону холодильника.

– Может быть, – согласился Саскел, чтобы только закрыть тему о бабочках. – Что мы можем сказать о повадках этого существа? Это я к тому, что нам ведь придется с ними как-то воевать, полагаю, это не последний урод на нашем участке. Если, как вы говорите, раны затягиваются… Док, что скажете?

– Да, раны действительно были почти закрыты.

– Вот видите! – Саскел развел руками. – Выходит, они неуязвимы. С ума сойти можно!

– Но ведь этого убили, – возразил Мур.

– Да, из девятиствольного пулемета, но на каждого монстра по вертолету ведь не выделишь!

– Он не так уж неуязвим, сэр, – сказал Тони. – Если бы я не пытался взять его живым, мы бы его прямо там и положили, это – раз. Далее, он выстрелил в меня первым, и пуля пролетела в полутора метрах.

– Но он стрелял навскидку.

– Тони навскидку всадил бы ему пулю в лоб, – добавил Джим.

– Ну, тут я с вами соглашусь, тем более и Александера он всего лишь ранил.

– И заметили они его первыми, – сказал Мур. – Значит, следопыт он плохой.

– Это еще ничего не значит, возможно, он новичок и не успел научиться.

Саскел вздохнул.

– Выходит, он опасен только в рукопашной, а на дистанции с ним можно повоевать. Хорошо бы растрясти эту парочку пленных – они наверняка знают, кто он и откуда.

– Мне кажется, сэр, я знаю, как их разговорить, – сказал Джим.

– Да? И как же?

– Давайте переведем их к пленным партизанам, что работают у нас.

– Почему ты думаешь, это поможет? – поинтересовался Мур.

– Ну… эти двое – фанатики, чем сильнее на них давить, тем больше будут запираться, мы для них запрограммированные враги, а партизаны – свои, однако уже разагитрованные. У нас ведь самые лояльные остались, начальник базы даже подумывает некоторых взять на открытые вакансии.

– Да, подумывает, – кивнул Мур, – хотя я буду возражать. Впрочем, полковника понять можно – на базе катастрофический некомплект. И что, ты полагаешь, должно произойти?

– Думаю, сэр, что их идеологическая опора рухнет, когда они услышат, что думают об освободительной войне их товарищи по оружию.

– Что ж, не лишено смысла. Нужно попробовать, а там посмотрим – может, действительно разговорятся.

После обследования трупа «хомячка» Джим и Тони были отпущены и немедленно отправились в столовую, где наверстали пропущенные обед и полдник. На питании здесь не экономили, и все повара были немножко сумасшедшими, поскольку пытались в нелегких условиях соответствовать уровню настоящего ресторана. Из Антвердена выписывались недостающие компоненты, специи, что-то добывалось прямо в джунглях, вылавливалось в реках, но солдатский стол всегда был разнообразным.