– С другой стороны, Джим, один год уже прошел, по контракту осталось всего четыре…

– Да пошел ты!

Джим поддал ногой шипохвоста, и тот улетел в кусты.

– Мы, может, не доживем до конца следующего года, а ты – четыре!

– Через полгода имеем право на месячный отпуск, – напомнил Тони.

– Ага, без права посещения планет шестого пояса. А наша Лованза аж в седьмом!

– Чего ты забыл на Лованзе?

– У меня там мать, между прочим.

– Ты отсылаешь ей достаточно денег.

– При чем здесь деньги, Тони? Она хочет увидеть своего сына и обнять, неужели непонятно?

– Но ты-то уже другой.

– В смысле?

– Ты научился обходиться без мамочки.

– Я-то, может, и научился, – Джим вздохнул, – да только она обходиться без меня не научилась.

– После трех лет – «красная карта», езжай хоть на Лованзу, хоть на Доу.

– Знаешь ведь, как говорят про «красную карту».

– Знаю, до смерти в два раза ближе…

– Вот то-то и оно.

– Тихо…

Напарники замедлили шаг и прислушались. Примерно на уровне второго яруса, перелетая с дерева на дерево, двигалась стая квекликов. Они коротко попискивали и щелкали массивными клювами, выбирая новое место для гнездования.

– Переезжают, видишь?

– Вижу, – ответил Тони и вздохнул. – С запада драпают.

– Да, потревожили их.

Друзья приуныли. Квеклики были еще одним, после нелетающей птицы кабато, предвестником неприятностей. Но если кабато предупреждала о сиюминутной опасности, то квеклики несли весть о медленном приближении врага – например, о новом лагере партизан, где рубят деревья с гнездами птиц, вынуждая их мигрировать.

– Их мог спугнуть желтый удав, – предложил Тони спасительную версию.

– Да, или на старом месте закончились червяки. Возможно, эта стая не поделила территорию с другой и ушла в поисках лучших мест.

– Хорошо им, снялись и полетели, а у нас за спиной база – и отступать некуда.

– Потому что база – это наше гнездо, – с серьезным видом произнес Джим.

Вечером, возвращаясь из душевой, Джим и Тони увидели капитана Саскела. Он стоял на крыльце казармы, заложив руки за спину, и, вероятно, кого-то ждал.

– Может, смоемся? – предложил Джим.

– А смысл? Все равно не уйти.

Делать было нечего, и напарники направились к крыльцу.

– Как водичка? – спросил Саскел.

– Неплохая, сэр.

– Что нового в лесу?

– Есть кое-какие соображения.

– Замечательно, после ужина я вас выслушаю, если, конечно, нет ничего срочного.

– Ничего срочного, сэр! – поспешно ответил Джим.

– Ну идите…

Напарники уже собрались прошмыгнуть мимо командира, но он, будто о чем-то вспомнив, произнес:

– Кстати, какими соображениями вы руководствовались, выбирая для нашего взвода пополнение?

Капитан повернулся на каблуках и в упор уставился на Джима и Тони.

– Чтобы… были незаметны, сэр, – ляпнул Джим.

– Полагаю, это относится к рядовому Блохину, хотя его уши незаметными не назовешь. Ну а Гольдберг, в чем его прелесть?

– Он склонен к аналитическому мышлению, сэр! – пришел на помощь Тони.

– Да-а-а?! – Саскел вытаращил на Тайлера глаза, пораженный уверенной наглостью, с которой тот сообщал об особенностях новичка. – Что ж, надеюсь, вы мне вскоре продемонстрируете это его качество.

В помещении казармы напарников ожидал еще один сюрприз: их койки оказались передвинуты, а между ними стояли кровати новичков.

– Это еще что за новость?! – строго спросил Тони, обращаясь к Гольдбергу.

– Я не знаю, сэр, мне сказали – я сделал…

– Это Рихман приказал! – отозвался из дальнего угла Краузе. – Сказал, что вы их теперь должны окружать заботой, как когда-то вас окружали.

– Да уж! – воскликнул Джим, вспоминая, как в день распределения их с Тони в разведвзвод ему «посчастливилось» попасть на «отбой» – так называлась экстренная десантная операция по разблокированию окруженных противником разведчиков. Впечатлений было столько, что он едва не повредился умом.

Тони пошел на схожую операцию уже через пару дней, так что обкатали тогда новичков по полной программе.

Глядя на хлопающего длинными ресницами Гольдберга, Джим представил его в джунглях, под огнем, среди насекомых и змей.

Из арсенальной появился Рихман.

– А-а, Симмонс и Тайлер пожаловали… А почему у вас автоматы не чищены?

– Не было времени, сэр, нас прикомандировали к «хомячку», – пояснил Тони.

– Чего? – не понял Рихман.

– Как пояснил Док, «хомяком» у медиков называют препараты, у которых нет названия. Имеется в виду подстреленный монстр.

– Спасибо за ценную информацию, Тайлер, однако оружие разведчика должно содержаться в чистоте, второй год на базе – можно бы и привыкнуть.

– Сейчас же почистим, сэр, – пообещал Джим. Он видел, что сержант намеренно распекает их перед «зелеными ушами».

– Можно вопрос, сэр? – Тони поднял руку, как дисциплинированный школяр.

– Задавай.

– Сэр, почему передвинули наши койки?

– Потому что теперь вы должны следить за нашими новыми приобретениями – разведчиками Блохиным и Гольдбергом. Завтра с утра вы должны начать посвящать их в секреты нашей службы, обучать тому, что уже знаете, – например, правилам безопасности в джунглях и все такое прочее… – Рихман помолчал, затем обратил взгляд на Джима: – А разведчик Симмонс проведет с новичками дополнительную лекцию о вреде контактов с аборигенами Междуречья. Он в этом плане лучший специалист на базе, ему и карты в руки.

Лежавший на койке Александер прыснул со смеху, а у Джима на щеках появился румянец. То Саскел, то Рихман… Каждый норовит намекнуть на роман с дикаркой, оказавшейся вражеской шпионкой.

«Сговорились», – подумал он, не подавая виду, что уязвлен.

– Можем ли мы начать обучение прямо сейчас, сэр, по собственному графику? – спросил Тони.

– Разумеется, рядовой Тайлер, – скрывая улыбку, разрешил Рихман.

– Благодарю вас, сэр. – Тони церемонно кивнул сержанту и, обращаясь к новичкам, скомандовал: – Отделение – становись!

Блохин и Гольдберг моментально построились.

– Равняйсь, смир-рно! Нале-во! В арсенальную, в колонну по одному – шагом марш!