Тихо часто подавал Эсперо сигнал остановиться у какого-нибудь дерева или кактуса и соскальзывал с его спины, чтобы сорвать лист, отодрать немного коры или собрать сок, из которого он делал мазь для глаз коня. Вскоре Эсперо научился сам находить по запаху нужные растения и замедлял шаги еще до того, как мальчик подавал ему сигнал.

Кроме того, Эсперо за несколько часов чуял изменения погоды. Однажды днем он коротко зафыркал. «Идет гроза!» Он почувствовал, как Тихо слегка отклоняется назад, одновременно сжимая коленями его бока. Это был сигнал остановиться.

Встав, Эсперо почувствовал, что Тихо становится ему на спину ногами. Когда мальчик сделал такое в первый раз, жеребец удивился, потому что никто из испанцев никогда не пытался стоять на его спине. Однако хромой мальчишка, у которого одна нога была короче другой, проделывал это словно самую что ни на есть естественную вещь в мире. Он мог ходить по спине коня от холки до хвоста. Именно этим Тихо сейчас и занимался, вглядываясь в горизонт на западе. Но он так и не смог ничего разглядеть.

Эсперо вытянул верхнюю губу и вдохнул побольше воздуха. Тихо знал, что так конь ловит запахи. Он попытался сделать то же самое. Эсперо потряс головой и тихонько заржал. Мальчик понял, что его попытка повеселила коня.

Стоя на месте, жеребец легонько поскреб копытом землю, как будто говоря: «Поверь мне, он приближается».

– Снег? – выдохнул Тихо.

Эсперо расстроенно фыркнул. Такую погоду он, разумеется, перенесет, но она же сотрет все запахи. А значит, много дней подряд не будет шансов учуять запах своего табуна. А если будет дождь, он смоет запах полностью.

«Снег и что-то еще», – подумал Тихо. В воздухе ощущалась не только влага – пахло тухлыми яйцами. Эсперо уловил этот запах гораздо раньше.

Тихо сжал коленями бока Эсперо и, наклонившись, потрепал его по челке, успокаивая.

– Не волнуйся. Я найду пещеру, и мы спрячемся. Все будет хорошо.

Неподалеку нашлась рощица, но искать укрытие там было опасно. Запах тухлых яиц означал грозу. Если молния попадет в дерево, оно может тут же вспыхнуть, особенно если это окажется смолистый кедр. Растение, лечившее глаза Эсперо, может во время грозы убить их обоих.

Они двинулись по направлению к большой скальной гряде, обращенной на восток, в сторону, противоположную той, откуда дул ветер. Несмотря на мрачные предчувствия Эсперо, солнце пока еще ярко сияло в небе.

Мальчик заметил впереди длинную тень, которая могла быть признаком каменного козырька или даже пещеры. «Туда». Тихо легонько прижал ногу к боку Эсперо, и тот повернул в нужном направлении.

Небо начало хмуриться, набухая сизыми до черноты тучами. Тихо вытянул шею и разглядел в скале большую темную выемку. Это оказалась пещера, достаточно глубокая для них обоих, и конь с мальчиком укрылись в ней как раз вовремя – в следу-ющее мгновение резкий шквал донес до них первые капли дождя.

Эсперо прижал уши и скривил морду от жуткой вони, наполнявшей воздух. Он почувствовал, как напрягся Тихо. «Летучие мыши-вампиры!» Жуткий образ пронесся в голове жеребца, и он задрожал.

К этому моменту ярость небес выплеснулась на землю со всей своей силой. Молния разорвала тучи.

– Хорошенький выбор, – пробормотал про себя Тихо. – Быть поджаренными молнией или позволить мышам высосать у нас кровь.

Он погладил коня по шее.

– Послушай, Эсперо. Нам нельзя спать. Они редко сосут кровь у людей, но очень любят больших животных, таких как ты. Я буду бодрствовать и постараюсь отгонять их, если ты все-таки заснешь. Их укусы настолько слабы, что ты ничего не почувствуешь. Они вводят в ранку что-то, от чего кожа теряет чувствительность, – так мне рассказывала Гару. Кожа немеет, а кровь продолжает течь.

Эсперо навострил уши.

– А когда же будешь спать ты? Как мне тебя защитить?

– Они редко нападают на человека, – повторил Тихо, почесывая коня между ушами.

– Нападают редко, но и одного раза может оказаться достаточно.

Волна дрожи пробежала по шкуре жеребца.

– Эсперо, но ты же их не увидишь.

– Если они подлетят близко, я смогу их слышать. Я… Я… Я задам им такую порку, какую они вовек не забудут.

– Порку? – Тихо никогда еще не слышал такого слова.

Эсперо и сам удивился. Это было человеческое слово. Ему часто приходилось видеть, как кто-нибудь из испанцев подходит к мулу со свернутым хлыстом в руке и мрачным, как небо снаружи, выражением на лице и грозится задать тому такую порку, что он вовек ее не забудет. Таких упрямых и непокорных мулов испанцы называли «терко». Жеребец не раз видел, как под ударами жестокого хозяина шкура на спине животного превращается в кровавые клочья.

– Мы оба не будем спать, – Эсперо был настроен решительно.

– Ну, если ты так хочешь, – ответил Тихо и потрепал коня по плечу.

– Я так хочу, – фыркнул Эсперо.

Они услышали сверху какой-то шорох. Это уже просыпаются мыши? Волна напряжения прошла от холки вниз по плечам и ногам Эсперо. Его уши на мгновение прижались к голове, снова расслабились и начали поворачиваться, будто исполняя плавный медленный танец. Спокойная сила этого движения передалась Тихо. Мальчик наклонился и потрепал коня по холке, прошептав его имя.

Жеребец был немолод и очень устал. Мальчик чувствовал, как тяжелеют веки животного. «Ничего страшного, если он немного поспит», – подумал Тихо.

Мальчик спешился и потянулся, разминая затекшие мышцы; затем подошел к выходу из пещеры и выглянул в раздираемую грозой ночь. Целая паутина молний вспыхивала на небе. На востоке испуганно всходила полная луна. Казалось, что она пытается спрятаться от зарниц за рваными темными облаками.

Неожиданно небо полностью озарилось особенно сильным разрядом, и Тихо увидел на гребне холма странный силуэт.

– Лошадь? – прошептал он. Но у зверя были слишком длинные уши, слишком короткая спина и слишком высокий круп. Кто же это? И тут из-за спины Тихо, из пещеры, донеслись резкий вскрик и грохот.

Он бросился обратно, но оказалось уже слишком поздно.

Мулица смотрела в ночь, озаряемую вспышками молний. Наверное, она совсем потеряла рассудок, раз стояла здесь, встряхивая ушами, и испытывала огненную судьбу, разбушевавшуюся над головой. Гроза застигла ее врасплох – именно тогда, когда она уже добралась до вершины холма. Дождь шел и раньше, но она думала, что он скоро закончится. А может быть, эта гроза – не наказание, а спасение: люди вряд ли станут искать пропавшего мула в такое ненастье.

В свете молний, особенно в последней вспышке, превратившей ночь в день, мулица прекрасно видела окружающую местность. Через несколько мгновений два огненных копья ударили в полосу тополей, темневшую вдоль ручья. Языки пламени потянулись вверх, несмотря на хлещущий ливень. Но она не испугалась. Мулицу не пугали ни ливень, ни вспышки молний, ни полыхающий огонь. После того что случилось сегодня в корале, Йязз уже ничто не способно напугать. Она вообще перестала испытывать какие-либо эмоции. Может быть, она просто уже слишком стара для этого? Конечно, она стара – ей не меньше двадцати лет, – но дело тут не только в возрасте.