хлопнулись в деревянные чаши, в которых до того пребывали.

Аниэль, обнаженная и в полуобморочном состоянии, осталась в кресле, располагавшемся на круглом столе. За столом, пораскрывав рты, продолжали находиться министерские работники — участники совещания по древесной промышленности.

1.7. В лекарне

В среду мать взяла Ариэля проведать отца, в лекарню, которая представляла собой увитое плющом здание, с широкими окнами и просторным входом.

Они зашли в лекарню и поднялись на четвертый этаж, где располагалась отцовская палата. Перед входом в палату сидел эльф в тоге защитного цвета. Ариэль заметил, как при виде появившихся в коридоре посетителей эльф напрягся, но тут же — вероятно, увидев, что это эльфийка с ребенком, к тому же родственники больного, — расслабился.

Ариэль с матерью прошли в палату, и Ариэль увидел отца. То есть сначала Ариэль даже не понял, что в палате находится его отец: неизвестный инвалид лежал на боку, весь перебинтованный. Точнее, перебинтовано было его тело — руки и голова, — тогда как крылья поддерживались специальной конструкцией.

Ариэля, по первому взгляду, больше всего заинтересовала эта конструкция, предназначенная, насколько он понял, для фиксации поломанных крыльев. Конструкция состояла из дощечек и ремешков, бережно охватывавших и скреплявших крылья. Из мест переломов торчали небольшие штифты, с прорезанными в них отверстиями. Продетые сквозь штифты веревочки удерживали конструкцию в целом. На весу конструкция поддерживалась за счет ввинченного в потолок крючка с привязанной к ней веревочной петлей.

Ариэль с матерью приблизились к кровати. Мать всхлипнула и села на стул, тогда как Ариэль остался стоять рядом с кроватью, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.

Мать взяла отца за руку — веки больного задрожали, и глаза открылись. Теперь, несмотря на скрывающие больного бинты, Ариэль видел, что перед ним отец. На кровати в лекарне отец выглядел более знакомым, чем в луже крови на полу общественного туалета и в то же время не совсем знакомым.

— Как ты? — спросила мать.

Губы больного задвигались и зашептали:

— Уже лучше.

— Тебя покормить? Я принесла фрукты.

Мать принялась выкладывать принесенные фрукты на тумбочку.

— Потом.

— Хорошо. Скажи, когда захочешь.

— Ариэль…

Мать подтолкнула Ариэля поближе к отцу.

— Ариэль, ты ходил в детский садок?

— Ходил, — ответил мальчик несколько удивленно.

— Тебя никто не обижал?

— Нет, папа, — замотал головой Ариэль, и крылья его от такого бестолкового вопроса затрепетали. — Зловредина хотел отнять у меня волшебные треугольники, но я не позволил. Я дал Зловредине в лоб, а Мюриэль добавила.

— Мюриэль? — зашевелил губами больной.

— Да, мы играли в волшебные треугольники, — повторил мальчик.

Странно, что отец не понимает — наверное, из-за того, что он больной, а был бы здоровый, наверняка понял.

— Мюриэль тоже была в детском садке? — спросил отец, тяжело ворочая губами.

— Да, конечно, — ответил Ариэль и на всякий случай добавил. — Она не заболела.

— А ты… ты больше не применял магии?

Ариэль потупился, но все же пробурчал:

— Не применял.

«Если, конечно, не считать за магию волосы, которые схватили убегающего Зловредину за ноги и подтянули к себе. Но это разве магия?! Так себе магия, если честно. С волос искры почти и не сыпались, так что Зловредина даже не получил ожога. А после того, как волосы подтянули Зловредину поближе и сократились до нормальной длины, началась обыкновенная куча-мала. Она, конечно, неприятна, но назвать кучу-малу магией никак невозможно».

Все это Ариэль мог сказать отцу, но из врожденной скромности промолчал. Тем не менее по волосам мальчика прогулялась голубая искра.

Отец помолчал, потом прошептал:

— Хорошо.

За спинами заскрипела дверь. Ариэль с матерью обернулись и увидели входящего в палату высокого седовласого эльфа.

Мать вскочила со стула:

— Это вы, уважаемый Бонбоэль!

— Рад вас видеть, дорогая Бониэль! Надеюсь, не помешаю? Я ненадолго, проведать и перекинуться парой слов. А это, насколько понимаю, наследник?

Вошедший потрепал мальчика по голове. От неожиданности в волосах у того стрельнуло. Седовласый отдернул руку и засмеялся:

— Теперь вижу, у мальчика в самом деле блистательные магические задатки.

Мать подвинула второй стул, и седовласый присел.

— Как чувствуешь себя, больной? — спросил он.

Отец зашевелил губами:

— Нормально себя чувствую. Не нужно ничего. Выздоровлю и сам разберусь.

— Нет-нет, не нужно самому, — дотронулся до его забинтованной руки седовласый. — Ответка уже кинута.

— Какая?

— Такая, которую нельзя не заметить. В лучших традициях конторы.

Отец замолчал, губы его подрагивали. Неожиданно Ариэль заметил, как бинты, которыми обмотана голова, шевелятся и как бы раздуваются изнутри: это ожили отцовские волосы. Некоторые пряди нащупали проходы между бинтами и поползли наружу, другие пытались разорвать бинты, причем небезуспешно: марля затрещала и полезла нитками. Сейчас же под бинтами заполыхало целое пожарище — бинты начали тлеть, грозя вот-вот вспыхнуть.

— Зуриэль! — вскрикнула мать.

Седовласый схватил с тумбочки бутылку с водой и плеснул отцу на голову. Бинты сразу промокли, вода зашипела.

Седовласый подбежал к двери и высунулся в коридор:

— Персонал, черт вас побери! Сестра!

В палату вбежала сестра в халате, следом за ней несколько лекарей, мгновенно оттеснивших гостей в сторону, затем вообще выставивших в коридор.

Оказавшись в коридоре, мать заплакала, но неслышно, почти незаметно, и сразу промокнула глаза носовым платком.

Седовласый сказал:

— Мне, к сожалению, пора. Ни о чем не волнуйтесь, дорогая Бониэль, все под контролем. Магическое агентство не бросает своих сотрудников в беде. И мужу передайте, чтобы ни о чем не беспокоился и ничего самостоятельно не предпринимал. Эльфы, которые так нехорошо с ним обошлись, будут найдены и примерно наказаны.

— Спасибо вам, уважаемый Бонбоэль.

Седовласый кивнул на прощание и удалился.

Вскоре из палаты начали выходить лекаря. Судя по тому, что они улыбались и обсуждали посторонние темы, ничего страшного с отцом не стряслось.

Действительно, один из лекарей — молодой парень с изящно изогнутыми крылышками — подошел к матери и сообщил:

— Все в порядке, больной немного переволновался. Мы вкололи ему успокоительные и перевязали несгораемыми бинтами. Передайте на посту, чтобы использовали только несгораемые бинты. Да идите же, идите, поговорите с больным, я разрешаю. Только недолго: больному лучше уснуть.

Ариэль с матерью снова зашли в палату, в которой практически ничего не изменилось — если не считать чистых бинтов, которыми была перемотана отцовская голова.

— Он ушел? — прошептал отец, выглядевший, несмотря на слова лекаря об успокоительных, намного более возбужденным и взвинченным.

— Ушел, — подтвердила мать.

— Обещал защиту?

— Да.

— Будь осторожна!

Отец попытался приподняться на подушках, но у него не получилось.

— Может, не стоит водить ребенка в детский садок? — тихо спросила мать, оглядываясь на Ариэля. — Они же там совсем без охраны.

— Води, обязательно.