Когда я запрыгивала в туфли, желудок издал голодную трель. От всех этих волнений вчера я забыла поужинать. Ладно, потом перекушу. Как говорил товарищ Сталин, хорошего врача и народ прокормит.

— Да есть тут где-нибудь зеркало? — проворчала, переплетая длинную косу. Тёмно-каштановые волосы Эллен были длинными и густыми, не испорченными сульфатным шампунем, утюжком и жёсткой городской водой.

Распахнув дверь, я вылетела на улицу. Лой нетерпеливо приплясывал у порога. Метнув в мою сторону взгляд, отчего-то смутился и опустил глаза.

— Нейра… пожалуйте за мной. Прямо по этой улице до угла, а затем направо.

И чего он так посмотрел? Я что, рубашку наизнанку надела? Да нет, всё нормально.

Быстро ходить в тех колодках, что назывались туфлями, было ужасно неудобно, поэтому я сделала себе пометку купить нормальную обувь. Не эту щегольскую с бантиками, а нормальные такие ботинки с толстой подошвой. Самое то грязь месить.

Утреннее солнышко пробивалось сквозь кроны деревьев, чистое небо обещало погожий день. Я помедлила, думая, как лучше обратиться к своему провожатому. Пискун сказал, что нейтом и нейрой называют только высокородных. Ладно, буду звать его по имени, как будто мы уже друзья.

— Лой, я никого не знаю в этом городе, поэтому будь добр, посоветуй мне самого рукастого кузнеца и самого умелого ювелира. Ах, и ещё швею.

Парень бросил взгляд через плечо. Он шагал впереди, а я семенила за ним следом, как мелкая собачка за слоном.

— Нейра, так это, мой тесть как раз кузнец.

Отлично! Я мысленно потёрла ладошки. Без гинекологических инструментов я как без рук. Сомневаюсь, что в чемодане Эллен найдётся что-то, похожее на акушерские щипцы, зеркала или тазомер. А Лой, тем временем, продолжал:

— Ювелир у нас в городе один, а про швею вам лучше жена или матушка расскажут.

Как он и обещал, шли мы недолго. Вот уже заходим в калитку и двигаемся к порогу, на котором дежурит зоркая тётенька со строгим лицом.

— Нейра… Эллен? — чёрные брови удивлённо взметнулись, но в следующую секунду лицо расслабилось и подобрело — Милости прошу! Заходите, нейра.

Наверное, она ожидала увидеть кого-то постарше. В идеале женщину её возраста, потому что у многих укоренилось в голове — если не рожала, значит, в акушерстве ничего не смыслит.

Ну, извините, что есть, то есть.

— Утро доброе, ммм… как вас называть? — спросила я деловито и вошла в дом.

В нос сразу ударил запах блинов, молока и варенья. Сразу вспомнилось лето у бабушки, на секунду охватила тоска по покинутому миру…

— Гретой меня звать, — тётенька вытерла руки о передник и указала на распахнутую дверь в комнату. — Спасибо, что согласились заглянуть. Моей невестке нездоровится.

В этот миг в проёме показалась рыжая кудрявая голова.

— Здрасьте!

Девушка была совсем молоденькой, с рассыпанными по носу веснушками. Под передником вздымался округлый живот — недель тридцать, не меньше.

— Смотри не подведи, — хихикнул в голове Пискун, а я бросила беглый взгляд на браслет.

Если он будет постоянно отвлекать своей болтовнёй, уххх задам!..

— Здрасьте-здрасьте, — я прошла в комнатку и прикрыла за собой дверь, едва не прищемив нос любопытной свекрови, норовившей сунуться следом.

Огляделась. В спальне было уютно — кровать застелена свежим бельём, на полу плетёный ковёр, в окне синие головки цветов.

— Присаживайтесь, нейра, — девушка указала на кровать, но я приземлилась на табурет и, закинув ногу на ногу, осмотрела пациентку с головы до ног.

— Тебя как зовут?

— Анка, — рыженькая, кряхтя, присела на край кровати.

— Что беспокоит, голубушка?

Сюсюканье вырывалось из меня неконтролируемо. В моей профессии просто необходима ласка и деликатность. Видя доброжелательность и участливую улыбку, Анка расслабилась и заговорила:

— Иногда покалывает тут, внизу, — положила ладонь на подвздошную область.

— А ещё?

Та свела брови, думая над чем-то, потом неопределённо пожала плечами. А Лой расписывал, будто она помирает от боли. Ох уж эти молодые папаши.

— Ну, спать хочется иногда. И солёных огурцов.

— Ложись, — я жестом указала на кровать.

После пропальпировала живот — ничего особенного, малыш лежит головкой вниз, тонус матки в норме. Ещё бы стетоскоп, чтобы сердцебиение прослушать.

— Ребёнок шевелится?

— О! Да не просто шевелится, а дерётся! Мальчишка будет, как чувствую, — она тепло улыбнулась, погружённая в мечты о щекастом карапузе.

— Пьёшь много? Мочиться не больно?

Я помучила девушку стандартными вопросами, а потом велела:

— Подними юбку до колен.

Глядя на меня с подозрением, Анка задрала шерстяную юбку, а я стащила с неё полосатые гольфы. Есть пастозность голеней. Надавила пальцами на всякий случай — и небольшие отёки. Первая степень, не больше, но и это меня насторожило.

Я попросила её встать и аккуратно проверила симптом Пастернацкого, когда ладонь одной руки кладётся на область почек, а кулаком второй совершаются постукивания. При воспалении почек капсула растягивается, и сотрясение органа вызывает боль.

— Ай! — пискнула рыжая Анка.

— Больно? — прекратив манипуляцию, спросила я с беспокойством.

Та помолчала.

— Да нет, просто мне так раньше никто не делал.

— Фух, ладно. А то напугала.

Анка хихикнула.

— Жара не было?

Та покачала головой.

Я боялась пиелонефрита беременных. В моей практике это нередко встречалось даже у женщин, у которых никогда прежде не было проблем с почками. Но, похоже, здесь пока ничего критического.

В конце я, положив средний и безымянный пальцы на лучевую артерию, оценила пульс. Ровный, чуть частит, но это норма для беременных. Наполнение хорошее. Давление, кажется, не повышено.

— Дело в том, что ребёнок растёт и давит на почки. Тебе, дорогая, надо делать специальную гимнастику, — произнесла я, глядя прямо в наивные голубые глаза. — В общем, рассказываю. Слушай и запоминай.

И я рассказала Анке, как и сколько раз в день делается почечная гимнастика для беременных. А потом и показала. На полу. Опустившись на локти и оттопырив пятую точку.

По закону жанра в этот момент дверь отворилась, и в щель просунулись два любопытных носа — Грэты и Лоя. Любопытство сожрало, видать. Их шокированные взгляды были достойны Оскара, а я рявкнула:

— Закройте дверь, я работаю!!

Тут же раздался хлопок, и я выдохнула.