Он блаженно улыбнулся и завернулся в свое одеяло.

Я проследовал за Антилокосом к корме корабля Одиссея, мимо спящих воинов.

Как я и предполагал, царь был намного ниже меня. Даже гребень на его шлеме едва достигал моего подбородка. Он кивнул, приветствуя меня, и сказал просто:

– Следуй за мной, Орион.

Втроем мы безмолвно прошли по спящему лагерю и поднялись на гребень вала, невдалеке от ворот, где я сегодня завоевал уважение ахейцев. Там на страже стояли воины, державшие длинные копья и нервно вглядывавшиеся в темноту. За чернильной тенью рва на равнине виднелись многочисленные костры троянцев.

Одиссей вздохнул. Не подобало исторгать подобные звуки из столь могучей груди.

– Ты видишь, царевич Гектор оставил за собой равнину. Завтра войско его бросится на штурм вала, чтобы прорваться в лагерь и сжечь наши корабли.

– Можно ли воспрепятствовать этому? – спросил я.

– Боги решат, когда взойдет солнце.

Я молчал, сообразив, что Одиссей пытался что-нибудь придумать, дабы побудить богов помочь ему. Сильный высокий голос обратился к нам из темноты сверху:

– Одиссей, сын Лаэрта, ты пересчитываешь костры троянцев?

Одиссей мрачно улыбнулся:

– Нет, Большой Аякс. Их чересчур много, чтобы имело смысл считать.

Он махнул мне, и мы вернулись назад. Аякс действительно казался гигантом: он возвышался над всеми и был даже выше меня на дюйм или два… У него были громадные плечи и руки, как молодые деревья. С непокрытой головой стоял он под звездами, одетый только в тунику и кожаный жилет. На его широком лице с высокими скулами и крохотной пуговкой носа росла редкая борода, еще совсем жидкая, не то что густая курчавая поросль на лице Одиссея и прочих вождей. Невольно потрясенный, я понял, что Аякс очень молод, видимо, ему всего лет девятнадцать или двадцать.

Возле него стоял человек, казавшийся старше, волосы и борода его побелели, он кутался в темный плащ.

– Я взял с собой Феникса, – сказал Большой Аякс. – Может быть, ему удастся убедить Ахиллеса скорее, чем нам.

Одиссей коротко кивнул в знак одобрения.

– Я учил Ахиллеса, когда он был еще юношей, – сказал Феникс слегка подрагивающим голосом. – Он вел себя гордо и заносчиво уже тогда.

Аякс пожал мощными плечами. Одиссей проговорил:

– Ну что ж, попробуй убедить его присоединиться к войску.

Мы направились в дальний конец лагеря, где на берегу лежали корабли Ахиллеса. С полдюжины вооруженных людей охраняли трех знатных воинов, я шел среди них. Дул ветер с моря, резкий и холодный, он пронзал словно нож. Я почти завидовал Политосу, закутавшемуся в одеяло, и уже жалел, что не выпросил у прижимистого старика еще пару одеял.

Прежде чем попасть в стан войска Ахиллеса, пришлось миновать караульных в доспехах и при оружии, со шлемами на головах и копьями в руках, одетых в плащи. Ветер теребил ткань, и она волнами трепетала на бронзовых панцирях. Они узнали гиганта Аякса и приземистого могучего царя Итаки и пропустили всех беспрепятственно.

Наконец нас остановила пара стражей, в блестящей броне которых отражались даже слабые звездные блики, в нескольких ярдах от большой хижины, сооруженной из досок.

– Нас прислал великий царь, – проговорил Одиссей глубоким и серьезным голосом. – Мы хотим увидеть Ахиллеса, царевича мирмидонян.

Страж отсалютовал, приветствуя нас, и ответил:

– Царевич Ахиллес ожидает вас и просит войти.

Он отступил в сторону и жестом пригласил нас внутрь.

Могучий воин Ахиллес наслаждался комфортом. Его жилище было украшено богатыми тканями, пол устилали ковры, в просторном помещении повсюду стояли ложа, лежали подушки. В углу мерцали красные угольки очага, изгонявшие холод и сырость. Ветер выл в проделанной в крыше дыре, а внутри было достаточно уютно и тепло.

Возле очага сидели три женщины, стройные и молодые, в скромных серых платьях без рукавов и разглядывали нас большими темными глазами. На треножниках над очагом стояли железные и медные горшки, из которых тянулись тонкие струйки пара. Пахло мясом и чесноком.

Сам Ахиллес восседал на широкой кушетке у дальней стены хижины, спиной к великолепному гобелену, на котором кто-то запечатлел кровавую битву. Ложе его стояло на возвышении подобно царскому трону. Увидев великого воина, я удивился. Передо мной сидел не гигант с мощным телом, подобный Аяксу. Не походил он и на могучего Одиссея. Ахиллес оказался невысоким юношей, почти мальчишкой, на его тонких обнаженных ногах и руках не было даже волос. Подбородок он выбривал дочиста, а серебряная цепочка на лбу удерживала колечки длинных черных волос. Великолепную тунику из белого шелка с пурпурным узором по подолу перехватывал пояс из сцепленных золотых полумесяцев.

На первый взгляд казалось, что Ахиллес безоружен, однако возле него к ковру прислонили с полдюжины длинных копий таким образом, чтобы он легко мог дотянуться.

Но более всего потрясало его лицо: уродливое почти до гротеска. Сверкали бусинки глаз, губы кривились в оскале, нос изгибался крючком, кожу изрыли оспины и прыщи. В правой руке Ахиллес держал усеянную самоцветами чашу с вином; скорее всего царевич уже успел как следует к ней приложиться.

Возле ног его восседал молодой человек удивительной красоты, не смотревший ни на кого, кроме Ахиллеса. Патрокл – я понял это без слов. Крупные завитки его волос отливали рыжиной, что делало его непохожим на черноволосых греков. Я подумал даже, не красит ли он волосы. Подобно Ахиллесу, Патрокл не носил бороды. Впрочем, он явно был слишком молод и еще не имел потребности бриться. Возле него стоял золотой кубок с вином.

Я вновь взглянул на Ахиллеса и понял, какие демоны сделали его величайшим воином своего времени. Маленький уродливый мальчик, рожденный, чтобы быть царем, чтобы править, и вместе с тем обреченный оставаться вечным объектом для шуток и слушать наглые смешки за спиной. Юноша научился внутренним огнем гасить смех, утихомиривать любых насмешников. Его тонкие руки и ноги были тверды как сталь, в глазах не мелькало ни искры смеха. На мой взгляд, этот юноша, без сомнения, способен одолеть Одиссея или могучего Аякса одной только силой воли.

– Приветствую тебя, хитроумный Одиссей, – сказал он ровным чистым тенором, в котором слышалась легкая насмешка. – И тебя, могучий Аякс, царь Саламина и вождь ахейского войска. – Затем голос его смягчился. – И тебя, Феникс, мой любимый учитель.

Я взглянул на старика. Тот склонился перед Ахиллесом, но взор свой обратил к прекрасному Патроклу.

– Мы принесли тебе приветствие, царевич Ахиллес, – сказал Одиссей, – от Агамемнона, великого царя.

– От нарушителя своего слова, хотите сказать, – отрезал Ахиллес. – От Агамемнона – похитителя собственных даров.