– Потому что без химии, – сказал Гаврилов.

– Три, – стала торговаться бабушка.

– Пять, – согласился Гаврилов.

– Сколько стоит груша? – спросила бабушка.

– Десять, – сказала Сереберцева.

– Ого! – сказала бабушка. – Она большая и жёлтая, значит, с химией.

– Может, тогда пять? – робко сказала Сереберцева.

– Три, – согласилась бабушка.

А Зубов кашу не продал, потому что к нему никто не подошёл, и в конце концов он проголодался и сам её съел.

А Кулаков напробовался квашеной капусты и солёных огурцов и теперь хотел пить.

Потом Гаврилов, Сереберцева, Зубов и Кулаков пошли домой, и Гаврилов сказал:

– Вот видите, в школе Сереберцева получает пятёрки, а я – тройки, а в жизни наоборот. Так кто из нас настоящий отличник?

– Да, – согласился Зубов, – настоящий – Гаврилов.

– И я так думаю, – сказал Кулаков.

17 октября, на пении

– Здравствуйте, дети! Сейчас произойдёт чудо. Сейчас я сяду за рояль, и вы услышите журчание ручейка, шёпот листвы и т. п. Ну как, слышали? Отвечаем хором.

– Да, прям как настоящие!

– Кулаков, ты тоже слышал?

– Вера Петровна, я слышал, как Коробкин прошептал Клеточкиной: «Клетка, я тебя люблю».

– А она?

– А она сказала: «Я люблю Уткина». И ещё…

– Хорошо, Кулаков, садись. Уткин, ты любишь Клеточкину?

– Нет, я люблю Ручкину, а Ручкина любит Полотенцева, а Полотенцев любит Корзинкину, а Корзинкина любит Мячикова, а Мячиков…

– Стоп, Уточкин. Хватит! Мне надо подумать, как дальше вести урок.

– Если можно, Вера Петровна, что-нибудь металлическое, для души. А то мы очень сильно страдаем.

– Ну хорошо. Сейчас произойдёт чудо. Сейчас я сяду за рояль, и вы услышите грохот скатывающейся с лестницы нержавеющей кастрюли. Слышите?

– Да, Вера Петровна, в кайф.

18 октября, на столе

На стене в кабинете русского языка между портретом Петра Ивановича Карпова, дедушки Веры Петровны, и портретом Ивана Васильевича Соколова, её двоюродного брата, появился портрет неизвестного мужчины без бороды.

– Это – Пушкин, – сказала Вера Петровна, – поэт.

– А кем он вам приходится? – спросил Кулаков. – Что-то он на вас не похож.

– Правильно, – согласилась Вера Петровна. – Он мне не родственник.

В классе послышалось взволнованное перешёптывание.

– Тогда его надо повесить в коридоре, там, где висят портреты ваших знакомых, – сказала Сереберцева. – Или в конце класса – между сестрой вашего мужа и её старшей дочерью Дашей.

Вера Петровна улыбнулась и машинально поставила Сереберцевой пятёрку в журнал.

– Нет, ребята, – сказала она, – вы не правы. Если бы не Александр Сергеевич Пушкин, неизвестно, что бы со мной сейчас было. Может быть, я была бы фальшивомонетчицей. Благодаря Пушкину я полюбила литературу и стала учительницей. Поэтому он мне тоже как родственник – как дядя.

– Тогда его надо повесить вон там – между окнами, рядом с вашим дядей Славой, – сказал Зубов.

– Пожалуй, – задумалась Вера Петровна. – Пожалуй, Зубов, ты прав.

Она пододвинула стол и полезла перевешивать портрет Александра Сергеевича.

19 октября (воскресенье)

ИНТЕРЕСНОЕ БЫЛО, НО ЭТО СЕКРЕТ.

20 октября, у врача

Сергей Сергеевич очень любил музыку, особенно вальсы Штрауса. Он даже сына назвал Штраусом, в честь Штрауса. И получился – Штраус Сергеевич Кузнецов.

– Страус, страус, – дразнили во дворе Кузнецова.

И у Кузнецова развился «комплекс страуса». Он стал очень быстро бегать и мог головой воткнуться в асфальт.

В конце концов Кузнецов сам запутался – страус он или человек. Его потянуло в Австралию.

– Ты не страус, а Штраус, – старался внушить папа. – Первая «ша», понимаешь?

Но папа был один, а ребят во дворе много, и их внушение было сильнее.

Когда у Кузнецова на указательном пальце правой руки выросло перо и ему стало неудобно держать вилку, папа по-настоящему испугался и повёл Штрауса к врачу.

– На что жалуетесь? – спросил врач, не поднимая головы.

– Да вот, – смущаясь сказал папа, – я в честь венского композитора назвал сына Штраусом, а ребята во дворе…

– Все понятно, – перебил врач, – дальше можете не рассказывать. Вчера в этом кабинете взорвался мальчик, которого в честь немецкого композитора родители назвали Бах.

– Что же делать? – растерялся папа.

– Радоваться, что вам повезло, – сказал врач, не поднимая головы. – Ведь есть ещё Глюк и этот… кажется, Пендель.

21 октября, вместо уроков

Школьники окружили памятник. Учительница громким и торжественным голосом задала вопрос:

– Ребята, кому этот памятник?!

– Пушкину! – дружно ответили ребята.

– Правильно, – сказала учительница. – Молодцы!

– Надо же, – удивился стоящий рядом старичок. – Какие замечательные культурные дети! Какой это класс?

– Второй «Б», – ответила учительница. – А я их классный руководитель – Вера Петровна.

– Очень приятно, – улыбнулся старичок. – А что вы делаете сегодня вечером?

– Пушкину! – дружно ответили ребята.

– Да, да, Пушкину, – улыбнулся старичок, – Александру Сергеевичу: