Он бросил на нее предостерегающий взгляд.

– Потому что им нужна ты.

Оливия нахмурилась, но отступила:

– Надень куртку.

Он поспешно подхватил шерстяную куртку, купленную в том же магазине подержанных вещей, боясь, что в любую минуту она передумает.

Оливия подождала, когда он выйдет первым, и двинулась следом, не сводя с него глаз. Она была высокая и сильная, ростом почти с него, кажется, сейчас она была в лучшей физической форме, чем во времена работы в ФБР.

Они хорошо работали вместе, до той операции, которая стала для обоих последней. Кейд надеялся, что старые навыки и привычки вернутся, поскольку, если их действительно кто-то ждет на улице, им потребуется все мастерство, чтобы выжить.

Стоило открыть дверь дома, как в лицо ударил ледяной ветер, с крыши вниз летел снег, крыльцо тоже замело. Лэндри остановился и вгляделся в белоснежную гладь перед ним.

– Скорее всего, из-за снега порвался провод, – раздался голос Оливии у самого его уха.

– Давай прежде обойдем дом, – скомандовал он.

Снег был липкий и мягкий, он легко утрамбовывался под ногами, отчего на ровном покрывале оставались глубокие следы. Они обошли вокруг дома, пытаясь выявить признаки вторжения на территорию людей.

– Я уверена, все из-за снега, – повторила Оливия и подтолкнула его к дому.

Кейд прошел по протоптанной ими тропинке, поднялся на крыльцо и с облегчением выдохнул.

– Хорошо. На этот раз из-за снега.

Они отряхнули обувь и вошли внутрь.

– Мы каждый раз станем это делать, когда тебе что-то покажется подозрительным?

– Вреда не будет, – раздраженно произнес он.

– Ладно, надо сильнее развести огонь, я замерзла.

Лэндри снял куртку и повесил на прежнее место.

– Тебе помочь? Может, принести еще дров?

– Да, они в ящике у задней двери. Прямо по коридору.

Когда он вошел в комнату, держа в руках несколько поленьев, Оливия стояла на коленях у камина и подсовывала под едва тлеющие головешки скомканные газетные листы. Кейд положил дрова и огляделся в поисках спичек. Оливия кивнула на канистру:

– Возьми это.

Он плеснул жидкость на дрова, поджег их, и вскоре синеватое пламя разгорелось с новой силой.

– Как хорошо, – произнесла Оливия, протягивая руки к огню.

Кейд подвинул кресло к камину:

– Садись.

– Спасибо.

Он устроился на стуле рядом и тоже потянулся к огню.

– Это тебе спасибо.

– За что?

– За южное гостеприимство, с которым ты встретила усталого путника, – ответил он с улыбкой.

– У меня не было выбора, – в тон ему произнесла она.

– Возможно. Но мне приятно находиться здесь, в тепле, а не замерзать на холоде.

Он позволил себе полюбоваться ее профилем. Пожалуй, переход из ФБР в «Гейтс» пошел ей на пользу, по крайней мере, в плане физической формы. Но как обстоят дела с внутренним состоянием? Та Оливия, которую он знал, была полна энергии, любознательна, благодаря чему быстро добилась успехов по службе. Сейчас же сидящая перед ним женщина была тихой и задумчивой.

Она заметила, что он смотрит на нее, и встрепенулась.

– Можно подогреть молока и приготовить горячий шоколад. Или кофе, если хочешь.

– Ты очень изменилась.

Она повернулась и посмотрела с удивлением:

– Ты тоже.

– Ты счастлива?

– Я… удовлетворена своей жизнью.

– А этого достаточно?

– На данный момент да.

– Но ты бы хотела чего-то большего? Возможно, в будущем?

Оливия отвернулась и посмотрела на огонь.

– Может, не стоит ходить кругами, а просто спросить, что тебя интересует?

– Ты скучала по мне? – спросил Кейд и сразу об этом пожалел. Не стоило так прямо задавать личный вопрос.

– Да, – кивнула Оливия.

Она больше ничего не сказала, и он не решился нарушить тишину. Задумавшись, даже не понял, долго ли они молчали.

– Я любила тебя. Любила, как никого в жизни. – Она продолжала смотреть на огонь, казалось, даже забыла, что Кейд рядом. – Но когда все закончилось, я обязана была взять себя в руки и идти вперед. Должна была работать и не позволять чувствам выбить меня из колеи.

– Прости.

– Мы в любом случае не смогли бы работать вместе.

– Да, тогда было сложно. Я работал, но дело перестало что-то для меня значить.

– Я слышала, что ты работал почти на автомате.

– Верно. – Ему стало тоскливо. – Все так. Хотя мне и стыдно. Мне не было оправданий. Но я знал, что уже не могу идти вверх по лестнице, что любая неудача способна отбросить меня в самый низ.

– Почему ты просто не ушел из ФБР?

– И чем бы я занимался? Я более десяти лет раскрывал преступления и спасал человеческие жизни. Это все, что я умею.

– Ты мог бы тоже работать на Куинна в «Гейтс». – Она взяла кочергу и поворошила угли.

– Я не был к этому готов.

Они одновременно повернулись друг к другу, и взгляды их встретились.

– Не готов опять работать со мной?

– Не в этом дело.

– Тогда в чем?

– Знаешь, может, Ава Трент и Макенна Ригсби и не скажут обо мне ничего хорошего, но я должен был прикрывать их. Это моя работа. Я не мог их бросить.

– Получается, ты пожертвовал собой?

– Я хотел, чтобы моя работа была важна для людей. Мне казалось, если я смогу выбраться из рутины, огонь вспыхнет вновь.

Оливия молча смотрела на взлетающие вверх языки пламени.

Может быть, именно она была тем самым важным в его жизни источником, дающим силы. Тихое созерцание никогда не было ее стилем. Возможно, потеряв ее, он лишился и себя самого.

– Скажи, почему ты не можешь простить меня? Я не помню… – приглушенным голосом произнесла Оливия.

– Что?

Она медленно повернулась и посмотрела так, словно не ожидала его увидеть:

– У меня была травма головы, я не помню ничего ни до взрыва, ни после.

– Проблема совсем не в том, что ты не помнишь, а в том, что сказала следователям.

Кейд нахмурился.

– Я ничего им не говорила. Что я могла сказать? Я же ничего не помню.

– И все же тебе как-то удалось запомнить, что именно я подтолкнул тебя и остальных членов группы к невыполнению приказа.