— Вейн… — тихонько пискнула Фиона, видимо вспомни, как Лестат его искал во время обеда.

Но на экране появилось совсем другое лицо. Сам Лестат.

«Племянник его Императорского величества принц Лестат стал первой, и надеемся, последней жертвой стихии. Принц спешил на важное событие — в воскресенье должна была состояться его помолвка с Элисабеттой Роуж — наследной принцессой Валиийского государства.

— Мы скорбим по нашему сыну, — на экране появился немолодой серьезный мужчина, похожий на повзрослевшую копию Лестата только с темно-русыми, а не черными волосами. За ним маячила холеная блондинка, которая то и дело прикладывала платочек к уголкам глаз — мать. — Но внешнеполитическая ситуация важнее нашей боли, — продолжал он, а картинка сменилась продемонстрировав расстроенного русоволосого паренька, предлагающего локоть девушке, которая была явно старше его. Не красавица, но с гордой осанкой и надменно вздернутым подбородком. Молодые люди шли по тронному залу по направлению к королю.

— Мой младший сын Николас, теперь единственный наследник и все обязательства брата перешли к нему.

Дальше разговор с академии перешел на помолвку и перспективы. От экрана меня заставил оторваться только звон разбившейся посуды.

Побледневший Лестат забыл про меня, метнул бутылку в стену и, развернувшись на каблуках, кинулся прочь. Кто-то из девчонок бросился за принцем следом, но магистр Алишер покачал головой и отправился сам, а я задумчиво уставилась на экран. Что вообще происходит? Несмотря на то, что я была дико зла на Лестата, но сейчас мне стало его жалко.

Ведь не может же быть, что его семья не знала о том, что он жив? А это значит, его просто вычеркнули из этого мира, по сути, стерли, и все для того, чтобы не сорвать важный брак. Заменили одного принца другим и дело с концом. Как все просто и противно. Когда-то в детстве, прячась под одеялом в общей на двадцать девочек комнате приюта, я представляла о том, как здорово быть маленькой принцессой.

Но сегодня очень четко осознала. Нет уж. Сиротой лучше. Честнее. Тебя не могут предать самые близкие люди, просто потому, что у тебя их нет.

Лестат

— Лестат!

Последнее, что я сейчас хотел — это разговор по душам с приставленным ко мне магистром. Папочкин протеже бесил с первого курса, но надо сказать, платили ему не зря. Он меня здорово поддерживал, и со временем мы стали, нет не друзьями, сложно дружить с тем, кому платят за то, что он приглядывает за тобой. Но к некому консенсусу пришли. Он не стучал на мои выходки родителями, я не доставлял слишком больших проблем.

Вечеринка на четвертом этаже или бурная интрижка — это не то, что могло доставить проблем ему или мне. Единственный раз, когда я облажался — сейчас. Подозреваю, магистру Алишеру досталось не меньше, чем мне. Только вот вычеркнуть его из жизни отец не смог. Точнее, смог бы, но не стал. В этом не было необходимости. А я, как выяснилось, мешал очень многим.

— Лестат, зайди ко мне! — еще раз крикнул мне в спину магистр Алишер, заметив, что я не собираюсь останавливаться. — Ты не найдешь ответов там, где хочешь. Связаться с родителями не получится.

— Ах да! — Я остановился на лестнице, чувствуя, как опускаются плечи, и медленно повернулся. — Меня же не существует. Как я могу с кем-либо связаться?

— Пройди в мой кабинет. Я искал тебя после ужина. Но тебя нигде не было. — В его голосе прозвучал укор. Правильно, потому что в комнату я его не пустил. Не оправдываться же, что я избавлялся от заклинания одной дрянной девчонки, которую хотелось прибить.

— И что поход с вами в кабинет, как-то изменит ситуацию? — с издевкой уточнил я.

— По крайней мере, он ее прояснит.

Вот почему, даже после того, как меня объявили мертвым, все равно приходится делать то, чего я не хочу? Вопрос был риторическим, и я просто уныло потащился за магистром в его кабинет, хотя мне хотелось тишины и одиночества, ну и еще найти Вейна. Об этом с магистром тоже стоит поговорить. Можно сделать вид, будто я просто алкаш, но ведь можно же связаться с его родней. Просто уточнить. Если он действительно уехал, всем станет спокойнее. А если нет? Кстати хорошая идея! У меня были контакты его сестры.

— Присаживайся.

Магистр Алишер указал мне на небольшой кожаный диван, а сам расположился на кресле за столом.

— Ты не должен был видеть этот выпуск. — Без вступления начал он. — Точнее, ты должен был увидеть после разговора со мной. У твоего отца не было выбора.

— Выбор есть всегда, — отчеканил я.

— Безусловно, но давай не забывать, что в таком случае, и ты свой сделал, когда решил не выехать домой вовремя. Не находишь?

10.11

С этим хотелось поспорить, но я промолчал. Потому что остальная информация была для меня важнее. Если сейчас ввяжусь в спор, обязательно забуду спросить что-нибудь важное.

— И так у отца не было выбора, и он не придумал ничего лучше, чем похоронить меня?

— Это временная мера.

— Информация о том, что я жив просочится за эти стены…. Ну-у-у, — я сделал вид, будто задумчиво изучаю стрелку на часах. — Уже просочилась. Такое не утаишь.

— Нет. — Алишер был уверен в обратном, что меня удивило. — Ничего не просочилось. В момент выхода передачи в академии перестали работать переговорники. Теперь мы действительно отрезаны от внешнего мира. Никто ничего не узнает.

— Что?

— Это тоже необходимая мера. То, что ты жив должно остаться тайной, по крайней мере, какое-то время.

— И как долго? Пока нас отсюда не откопают?

— Ты немного не в ту сторону мыслишь. Нас откопают лишь тогда, когда тебе можно будет воскреснуть. Все держится в строжайшем секрете. Даже твой брат не знает.

— Николас считает, что я погиб?

Я подскочил с дивана и взъерошил волосы. А вот это было очень и очень плохо. Мне надо было с ним связаться! Духи!

Ругательство вырвалось против воли и я добавил. Чтобы хоть как-то пояснить свои эмоции.

— А это все из-за какой-то неконтролирующей свою силу идиотки! Все моя жизнь под откос!

— Лестат, тут тоже все непросто.

— В смысле?

— Виталина невероятно одаренная девочка, но в то же время уравновешенная и спокойная. Ее бросил парень, но с кем не случалось? Тут что-то нечисто.

— То есть она сделала это специально? — недовольно прищурился я.

— Не думаю.

— Тогда что?

— Кто-то использовал всплеск ее силы, чтобы организовать все это. И пока мы не поймем, кто и зачем. Пожалуйста, будь осторожен. Вполне возможно, они попытаются тебя убрать.

— Нет, Алишер. Меня уже убрали, — сказал я со смешком. — Теперь опасаться нечего.