— Вы чеки принимаете?

Целитель радостно согласился принять чек, дождался, пока я его подпишу и вручу, и лишь потом отправился за артефактами, необходимыми для работы. Отсутствовал он долго, за это время я успела пожалеть о потраченных деньгах, но желания отказаться от обследования и уйти, их вернув, у меня все равно не появилось.

Возможно, целитель воспользовался предлогом, чтобы доспать, поскольку появился он еще более помятым, чем до своего ухода, артефакты он не забыл, но его вид настолько не внушал доверия, что я поневоле задумалась, насколько правдив будет результат обследования. А то проспит все время, а потом выдаст мне, что ему приснилось. Но когда целитель приступил к работе, вид его разительно изменился: пропали сонные движения, на их место пришли уверенные и продуманные, взгляд стал цепким, проникающим до самой моей сердцевины. А басовитое жужжание включенного артефакта окончательно подарило мне уверенность, что все будет сделано как надо.

— Что я вам скажу, инорита, — важно заявил целитель по окончании. — Месяца два назад у вас в голове что-то стерли. Это точно.

Я почувствовала неимоверное облегчение — если Дитрих про это сказал правду, наверное, и все остальное не столь страшно. Но с другой стороны, ему никаких артефактов не понадобилось для того, чтобы определить чужое вмешательство. Подозрения зашевелились с новой силой.

— Восстановить можно?

— Не знаю. — Он беззвучно зашевелил губами, словно что-то подсчитывая. Надеюсь, не мои деньги, которые собрался с меня выручить. — Должен предупредить, что это дорогостоящая процедура, и гарантий я дать не могу. Стирание грубое, чистой силой давили, после такого иной раз зацепиться не за что.

— То есть тех денег, что я уже заплатила, недостаточно? — невольно возмутилась я. — фактически вы просто подтвердили то, что я и без этого знала.

— Так вы и платили только за ментальное обследование! — Его возмущение было таким искренним, словно я пыталась вытащить деньги из его кассы. — Его вам не во всяком целительском центре сделают!

— Да и вы сделали только с применением артефактов, — язвительно заметила я.

— Вот именно. Дорогостоящих артефактов, — подчеркнул он. — И взял с вас деньги фактически за их использование, не больше. Можно сказать, мою работу вы получили бесплатно.

— Ничего я не получила.

— Как это? А подтверждение ваших подозрений? Могу заключение дать для Сыска, — предложил он, посмотрел на мое насупленное лицо, наступил на горло собственной жадности и добавил: — Бесплатно.

— Давайте ваше заключение, — согласилась я, — если больше ничего сделать не можете.

— Я могу, — гордо ответил он, — но только то, за что мне заплатили. Благотворительностью королевские целители занимаются, за что им Корона платит. Будете оплачивать попытку?

— Без гарантий, что вы что-то сделаете? Нет, спасибо.

— Ваше право.

Он важно уселся за стол и стал писать заключение. С нежеланием писать — буквы у него и на буквы похожи не были, а уж слова из них составить было совсем невозможно.

— А попонятней вы писать можете?

— Кому нужно, разберет, — недовольно сказал он. — В Сыске у вас заявление примут на основании этой бумаги. А вам я и без этого сказал все, что здесь написано.

Он вытащил из-за пазухи печать на цепочке, отстегнул, активировал и шлепнул на заполненный бланк радужный оттиск. После чего немного полюбовался на дело рук своих и гордо вручил мне бумагу.

— Всего хорошего, инорита, — сказал он. — Надеюсь, я вам помог. Заходите еще.

— Непременно, — ответила я. — Как только лишние деньги появятся.

Он хохотнул, и на этом наше общение закончилось.

На улицу я вышла в глубокой задумчивости. Думала я не о том, подавать ли заявление в Сыск. Вовсе нет. Я все так же не могла понять, почему Дитрих взял меня на работу, зная о моих проблемах со Списком и обнаружив, что в моей голове кто-то покопался. Такой секретарь для частного детектива — не самый хороший вариант.

— Вот ты где! — Эмми ухватила меня за руку и прервала мои размышления. — Я все бегаю от твоего дома к офису этого мага по особым поручениям, тебя ищу. А ты не торопишься. Что, и этот не взял?

— Этот взял, — вынуждена была я признать.

— Почему ты тогда такая грустная?

— Разве? — Я улыбнулась.

Нет уж, Эмми о моих очередных проблемах знать не нужно. Запрещенная магия, ментальная чистка, орочьи травки — все узнанное за день перемешалось и никак не хотело раскладываться по нужным полочкам в моей голове. Возможно, потому что все это было тесно связано в один клубок, который только предстояло распутать?

— На счастливую ты не очень похожа, — заметила подруга. — Так. Маг по особым поручениям — это что? Какие такие у него особые поручения?

— Здесь как раз все просто — он занимается частным сыском, — пояснила я. — В основном — за неверными супругами.

— Сыском, — разочарованно протянула Эмми. — А я-то думала… Ты из-за этого и расстроилась, да? Не переживай, главное, что работа пока есть, а потом история с Вернер забудется и найдешь нормальную. Маг этот, который сыщик оказался, ничего так, молодой, симпатичный. С таким приятно поработать рядом…

Ее намеки мне совершенно не понравились.

— На театральные курсы тебя отправил, — напомнила я.

— Проницательный, это точно, — довольно сказала Эмми. — Там сразу сказали, что у меня хорошие актерские способности. Буду ходить два раза в неделю на занятия. Нельзя же талантом пренебрегать?

— Нельзя, — согласилась я.

Что ж, работа действительно пока есть. А еще есть непонятности с Дитрихом. Спросить его прямо? А не получится ли, как в случае с инором Кремером — «Здесь возможно два варианта, но в обоих случаях он ответил бы одно и то же»? Тогда используем и второй принцип — держать подозрительную личность на виду. И это совсем не сложно, если она, эта личность, — твой работодатель.

Результаты сегодняшнего дня ужасно воодушевили Эмми — собственное поступление на театральные курсы и то, что мне наконец удалось прервать черную полосу неудач, вызвало у нее прилив счастливого энтузиазма. Поэтому всю дорогу до моего дома она строила разнообразные планы, первым пунктом в которых неизменно было отпраздновать мою новую работу хотя бы совместным чаепитием. Поневоле я начала заражаться ее радостью, и все страхи, связанные со странностями этого дня, стали казаться незначительными. Страхи, но не подчищенная память. Пусть Дитрих уверен, что это воспоминание было для меня неважным, если я с ним так легко рассталась, но ведь было же там что-то, из-за чего неизвестный менталист так грубо со мной обошелся? Что-то, для него опасное?

Эмми теребила меня, не давая сосредоточиться, и я решила, что подумаю про все это потом, когда останусь одна. А пока, в самом деле, не купить ли по пирожному и не посидеть ли с подругой на уютной кухне? Но судьба распорядилась иначе. Когда мы с коробкой из кондитерской подошли к моей двери, то с удивлением обнаружили там Штефана. Штефана, который только сегодня сказал Эмми, что мы расстались.