Старт 3 марта 1990 года с мыса Локоть, остров Средний

Финиш 9 мая 1990 года

Время в пути — 72 дня

Одиночный поход к Северному полюсу

Соревнование со льдом

15 февраля 1990 года

Собираясь в одиночный поход на Северный полюс, я отдавал много времени и сил подготовке снаряжения, питания, навигации. На физическую тренировку времени не оставалось. Я понимал, что могу рассчитывать только на свой полярный опыт и собственные силы. И еще я надеялся на «шестое чувство» и на Господа Бога. Я знал, что за эту дерзость могу поплатиться жизнью.

Каждый, кто решится идти к полюсу, должен знать границы своих возможностей, предельные нагрузки на сердце. А еще надо верить в свой успех и предназначение, что именно тебе суждено дойти до макушки земли.

Если взять расстояние по карте, то от мыса Арктический, что на архипелаге Северная Земля, до географического полюса 980 километров. Но это по прямой, а мой путь будет куда длиннее. Ведь на маршруте наверняка встретятся поля торосистого льда, широкие каналы открытой воды. Я буду попадать в районы, где до самого горизонта тянется лед толщиной всего в 3–5 сантиметров. Под весом человека он трескается. Если я решусь пройти таким опасным районом, то это будет гонка без остановки, соревнование со льдом, расходящимся прямо за задниками лыж. И неизвестно, кто выиграет это состязание.

Белое безмолвие

Два светила

5 марта 1990 года

Третий день, как я на маршруте к Северному полюсу. Утром проснулся в 06:00, включил буй Коспас[27], чтобы в Москве знали мои координаты. Сварил кашу: гречка, орехи, изюм и два кусочка оленьего языка. Ел без аппетита. Настроение плохое — уж очень далеко отнесло меня от основного маршрута. Чувствую, что впереди много воды.

В 07:00 вышел на связь с островом Средний. Радист Дима Серов сообщил, что у них все хорошо, и пожелал хорошей лыжни. Начал собираться в дорогу. Убрал антенну, снял палатку. В ней сломались дуги, и теперь ее очень тяжело ставить.

В 09:00 вышел на маршрут. На горизонте показалось красное солнце. Тихо, ветра нет. Небольшой морозец — минус 27. Дорога сносная, старые торосы засыпаны снегом. Я начал изучать их строение и направление, вспоминая прошлые походы. Только изучив строение торосов, застругов, трещин, можно безошибочно выбирать дальнейший путь. Это все придет ко мне со временем.

Шел с наслаждением. Рюкзак и нарты тяжелые, но тащил их с приподнятым настроением. Посмотрел направо на расплавленный диск солнца и удивился: два светила — одно ниже, другое, точно такое же, выше. Хотел остановиться и зарисовать, но понял, что солнце отражается в воде. Я даже не заметил, как подошел к кромке льда, и передо мной открылся без единой льдинки до самого горизонта океан. Волн нет, от воды поднимается пар, и в нем колышется солнце.

Я всего ожидал, но только не этого. Мне захотелось кричать и просить Всевышнего, чтобы он помог. Такой воды я еще не видел в Арктике. Направо и налево до бесконечности — чистая ото льда вода.

Долго стоял я и любовался этой красотой, забыв, что она мне враждебна. Потом отошел метров на сто от кромки льда, сбросил рюкзак и отстегнул нарты от пояса. Вдали, примерно в километре, увидел айсберг, возвышающийся над остальными. Решил оставить вещи, налегке взобраться на него и посмотреть, что творится вокруг. На лыжах отправился к нему. Прошел половину пути, увидел старые следы белого медведя. Видимо, он путешествовал здесь два-три дня назад. Вспомнил, что не взял с собой карабин, фальшфейер. Все мое оружие осталось на нартах. Пришлось вернуться. Положил в карман фальшфейер, на плечо набросил карабин.

С севера шли темные тучи. Они начали закрывать солнце. Я спешил к айсбергу, чтобы успеть посмотреть, что меня ждет впереди. Казалось, он недалеко, но чем дольше я шел к нему, тем дальше и дальше было до него. Я остановился, по компасу засек направление на свои вещи, чтобы потом найти их в торосах. Наконец добрался до глыбы, поднимавшейся на 10–12 метров от ровного льда.

К воде голубой айсберг спускался крутым склоном, а с моей стороны был пологим. Снял лыжи, воткнул их задниками в снег, повесил на них карабин. Выдалбливая ножом ступени, взобрался на самую вершину айсберга. Передо мной открылся прекрасный, но безрадостный для меня вид: путь к полюсу отрезан водой. Погода тихая, так что долго придется ждать, когда закроется эта полынья.

Метрах в двадцати от айсберга плавала нерпа и с любопытством смотрела на меня. Наверное, хотела спросить, что я делаю в ее владениях.

Нашел удобное место, с которого можно было наблюдать за водой и видеть, когда она начнет смерзаться. Знаю, что близко к открытой воде лагерем стоять нельзя, но не хочется уходить далеко. Может, на горизонте появятся льды.

14:00. Я никак не могу успокоиться. Надо бы лечь в спальник и поберечь силы и тепло, а я все время хожу вдоль воды с карабином. Возле моего берега живут три нерпы. Вернее, наоборот, это я остановился возле их берега.

Солнце в дымке, белая луна висит на востоке. Тишина такая, что в ушах звенит. Сам себя успокаиваю, что я же этого хотел — испытания в Северном Ледовитом океане. Да и не может быть все время так. Рано или поздно должно что-то измениться. Может быть, все-таки подует ветер и льды закроют полынью? Палатку поставил выходом на север, чтобы чувствовать, когда подует ветер с этого желанного для меня направления.

Путь труден

10 марта 1990 года

С утра мела поземка. Ночью плохо спал, кашлял. Вышел на маршрут в 09:30. Спина болит. Чтобы рюкзак был легче, переложил радиостанцию на нарты. Шел и думал, что я уже старый, чтобы так много тащить на себе груза. Да и третий год подряд ходить к Северному полюсу — это уже слишком. Наверное, это мой последний поход на макушку земли, если все завершится хорошо, займусь яхтами.

Холодно!

15 марта 1990 года

Холодно, мерзнут ноги. Дорога торосистая до самого горизонта. Когда идешь в одиночку по прогибающемуся тонкому льду, то невольно думаешь, что будешь делать, если лыжи проломят его соленую серую корку, и ты вместе с рюкзаком и нартами начнешь опускаться в холодную воду океана?