Идея Чистилища сильно повлияла на описание Ада в начале Средних веков. Души в Чистилище лелеют надежду попасть в Рай, когда завершится их мучительное очищение огнем, тогда как проклятым в Аду уже не избежать наказания, уготованного для них. Их страдания будут длиться вечно. В результате ранние средневековые видения загробной жизни, написанные Григорием I и Бедой Достопочтенным, были сосредоточены на промежуточных приготовлениях грешников к Раю и оставляли читателя лишь на краю пропасти, не осмеливаясь идти дальше – возможно потому, что ужасы, поджидавшие нераскаявшихся грешников, были не так полезны для воспитания морали, как страдания в Чистилище, или были слишком ужасны для рассуждения о них. В противовес этим текстам рассказ о встрече Святого Брендана с Иудой Искариотом в бескрайнем океане соединял в себе элементы дохристианской ирландской мифологии, в особенности иммрама – сказания о плавании по морю в мир иной, и античной гомеровской традиции, согласно которой вход в Аид располагался на туманном отдаленном берегу.

В VI в. Григорий Великий (Двоеслов) отвечал на заданные ему послушником Петром вопросы о душе христианина. Ответы вошли в последнюю книгу «Диалогов», четырехтомного труда, который Григорий завершил в 594 г. Петр спросил о душах, которые по ошибке могли быть отлучены от тела, и Григорий рассказал ему три истории из надежных источников о людях, которые, будучи на грани смерти, узрели Ад, а затем вернулись в тело. Некоторые запомнили все произошедшее с ними и жили в постоянном страхе перед грядущим. В других же случаях видения Ада не вызывали перемен и были лишь печальным предзнаменованием мучений, которые ожидали грешника.

Один иллирийский монах, живший в этом городе со мной в монастыре, рассказывал мне событие, случившееся с некоторым монахом Петром, родом из Иберии. Когда иллирийский монах жил в пустыне, к нему присоединился в одном пустынном месте, называемом Евазою, этот Петр и рассказывал о себе следующее: еще до отшествия в пустыню, после сильной телесной болезни, Петр помер, но вскоре жизнь возвратилась в тело. Он рассказывал, что видел адские мучения и бесчисленные места, наполненные пламенем; видел некоторых знатных людей сего мира, вверженных в огонь. Когда его самого вели уже к огню, чтобы бросить в него, то внезапно явился Ангел в блестящей одежде, который запретил ввергать его в огонь. Ангел сказал Петру: «Возвратись и внимательнее подумай, как следует тебе жить после сего». После сих слов члены тела мало-помалу начали отогреваться; он пробудился от сна вечной смерти и рассказал все, что происходило с ним. Вразумленный страшным событием, он предался такому посту и бодрствованию, что, если бы язык и не говорил, самая жизнь показывала, что он видел адские мучения и трепетал их. Так милосердие всемогущего Бога посредством смерти сделало то, что он не умер вечно.

Но как сердце человеческое бывает иногда слишком жестко, то и самое показание мучений бывает не для всех одинаково полезно. Знаменитый муж Стефан, которого ты хорошо знаешь, обыкновенно рассказывал о самом себе, что, оставшись по некоторому делу в Константинополе, он помер от приключившейся телесной болезни. В день смерти не нашли врача и продавца мазей для вскрытия и бальзамирования его тела; посему тело в следующую ночь пролежало непогребенным. Он был приведен во Ад и видел там многое, чему прежде не верил, когда слышал. Там Стефан представлен был председящему судье; но судья не принял его и сказал: «Не его велел я привести, а Степана, занимающегося кованием железа». Он немедленно возвращен был в тело, а Степан, другой, живший подле него, в тот же час помер. Таким образом самая смерть Степана доказала, что слова, которые он слышал, были справедливы.

Ты знаешь, что Стефан этот помер за три года перед сим, во время той язвы, которая произвела в нашем городе страшное опустошение, во время которой даже в виду телесных очей летали стрелы с неба и грозили поразить всех до одного. Один воин в этом самом городе нашем поражен был той же язвой и помер. Тело его, по изшествии души, полежало бездыханным, но скоро возвратилась душа, и он рассказал, что с ним делалось. Многим тогда известно было, как говорил он, что видел мост, под которым протекала река, черная и туманная, испускающая несносный запах и мглу. Позади же моста был широкий зеленеющий луг, украшенный цветами пахучих трав, на котором виднелись собрания людей, одетых в белые одежды. Такой был приятный запах в этом месте, что самая приятность запаха насыщала живущих и гуляющих там. Были там различные жилища, наполненные светом; там же воздвигался удивительной красоты дом, который, по-видимому, строился из золотых кирпичей; но чей это был дом, он не мог узнать. На берегу упомянутой реки были жилища; в некоторые из них проникал смрад и мрак, исходящие из реки, а в других этого не было. На мосту было такого рода испытание: кто из нечестивых хотел перейти через него, тот падал в мрачную и смердящую реку; праведные же, на которых не было вины, свободно и безопасно переходили через него к прекрасным местам. Он признавался, что видел там и Петра, старейшину церковного чина, который умер четыре года назад; он был повешен вниз головой в страшных этих местах и скован тяжелыми железами. Когда он спросил, за что Петр так мучится, услышал то, что мы, знавшие его в церковном дому, припоминаем, зная его поступки. Именно сказано было: «За то он так мучится, что когда получал приказание наказать кого-нибудь, то наносил удары не столько из повиновения, сколько по страсти к жестокости». Что действительно так было, всякий знает, кто знал его. Там, рассказывал он, видел еще одного чужестранного пресвитера, который, подошедши к упомянутому мосту, перешел по нему с такою смелостью, с какою искренностью жил здесь. На том же мосту он узнал, как рассказывал, и Стефана, о котором мы выше говорили. Когда Стефан хотел перейти через мост, то нога его поскользнулась, и он спустился уже с моста до половины тела, как некоторые страшные люди, высунувшиеся из реки, стали тащить его за ноги вниз, а другие, одетые в белые одежды и благообразные видом мужи – за плечи вверх. Во время самой борьбы, т. е. когда добрые духи влекли его вверх, а злые вниз, сам видевший это возвратился в тело и не знал ничего, что далее происходило со Стефаном.

Из этого происшествия со Стефаном можно понять, что в жизни его зло плоти боролось с делами милосердия. Тем, что его за ноги влекли вниз, а за плечи вверх, ясно показано, что он и милосердие любил, и не совсем противился порокам плоти, которые влекли его вниз. Но что возьмет в нем верх при этом испытании тайных помыслов, не известно ни нам, ни тому, кто видел и снова возвратился к жизни. Видно только, что Стефан и после того, как видел адские места и снова возвратился в тело, как я выше рассказывал, не совсем еще исправил свою жизнь, когда спустя много лет умер для новой борьбы между жизнью и смертью[вечною]. Отсюда понятно и то, что показание адских мучений иным доставляет пользу, а другим обращается во вред: одни, видя зло, опасаются его, а другие тем строже осуждаются, что не хотели избегать виденных и известных уже мучений ада.