Папа поспешно поднялся на ноги и помог мне вылезти из байдарки. Мы стояли перед мамой, как провинившиеся подданные перед королевой. Сейчас она взвизгнет: «Головы с плеч!», из кустов выскочат солдаты и поволокут нас к месту казни.

— Лер, спать еще не пора? — спросила мама спокойно и даже добродушно.

— Иди, — кивнул мне папа. — В выходные покатаемся.

— Спасибо, пап. Ну…пока. — Мне стало неловко обнимать папу на глазах у мамы, и я просто пошла в дом, не оборачиваясь.

Так и хотелось крикнуть маме: «Вот видишь, что ты наделала! Я стесняюсь обнять собственного папу, и теперь он подумает, что я его не люблю!».

Из коридора я услышала их короткую беседу. Они говорили чужими голосами.

— Я к нотариусу записалась на пятницу на шесть тридцать. Со мной будет адвокат. Ты успел себе кого-нибудь найти?

— А зачем? Я и так согласен на все твои условия. Дом, алименты, все…Только я хочу видеться с ними на выходных и по праздникам. И взять Леру на зимние каникулы в Норвегию.

Я поняла, что мама имела в виду, когда сказала, что папа не позволит даме прыгать с воздушного шара.

— Посмотрим, я должна посоветоваться, — уклончиво отозвалась мама. — Вот твои вещи.

Я наблюдала за ними из темноты. Мама пристально следила, как папа перетаскивает чемоданы и коробки в багажник, как будто опасалась, что он прихватит что-нибудь лишнее — зонтик из высокой плетеной корзины или дождевик с вешалки. Это было странное зрелище: словно папа — незнакомый гость в своем собственном доме и ему здесь не очень-то доверяют.

Когда папа вернулся за последней коробкой и замер в нерешительности, мама поторопила его:

— Ну, вот и все!

— Вот и все, — повторил папа многозначительно, поднял коробку и вышел.

За ним закрылась дверь, и мама несколько раз повернула в замке ключ.

Вот и все.

Каяк «Valeria» грустно мок под дождем. Капли громко барабанили по носу и корме, и желтая солнечная краска будто тускнела на глазах. Каяк напоминал брошенную на берегу рыбацкую лодку, никому не нужную — оттого ли, что в днище появилась пробоина, или оттого, что одинокий старый рыбак умер, и некому стало спускать лодку на воду.

Я сидела в кухне и никак не могла проглотить завтрак. Мне до дрожи хотелось выйти в море, но поднялись волны, и мама строго-настрого запретила приближаться к байдарке. А, может, дело вовсе не в погоде, а в том, что байдарка — папин подарок. А теперь все, что связано с папой, не имеет значения. Я вижу, что мама думает именно так.

Из-за очередного приступа мигрени мама не поехала на работу, пребывала в ужасном настроении и ненарочно портила его всем остальным.

Кухня наполнилась моими любимыми запахами — апельсинов для сока, омлета с жареными помидорами и черничных кексов, которые пекла Наташа. Все выглядело очень вкусно, но отчего-то не лезло в горло. Даже обидно. Мама пила кофе с тонной сахара и ждала, когда подействуют таблетки. Если в течение часа не полегчает, Наташа вызовет «скорую», чтобы маме сделали укол обезболивающего.

Именно в такое безрадостное утро я и решила узнать у мамы, кто же такой ее будущий муж. Все равно хуже не станет, все и так плохо.

Я пыталась вычислить его среди окружающих, ведь он наверняка живет где-то по соседству. Им мог оказаться кто угодно, и это пугало больше всего.

Любой мужчина мог претендовать на роль моего папы. Я думала на одинокого хозяина лабрадора, который всегда здоровается со мной во время прогулок на пляже, хоть мы и не знакомы. Подозревала и маминого редактора — у него скрытный и суровый вид. К тому же маленькие злодейские усики. Он похож на человека, который без лишних угрызений совести разрушит чью-то семью.

Сначала я боялась, что это кто-то из друзей, кто-то, кто приезжал в гости, сидел с нами за одним столом и дарил мне подарки — получается, он никогда не был нам другом, и только выжидал подходящий момент, чтобы хладнокровно предать моего папу.

Но и совершенно чужой человек не лучше. Откуда мы знаем, что у него на уме? Вдруг он хорошо замаскированный маньяк или хранит некий кошмарный секрет? А если он переехал недавно, чтобы начать новую жизнь, мы никогда не узнаем о нем всю правду. Вдруг он издевался над прежней женой и детьми, или даже сидел в тюрьме? И, главное, разве он может заменить папу?

— Опять не помогает, — раздраженно бросила мама, точно в этом виновата я. — Лера, ешь. Все остыло уже. Наташа готовила, готовила, старалась!

— Давай я подогрею, — Наташа выхватила у меня из-под носа тарелку и сунула в микроволновку.

— Что-то подташнивает, — скривилась я, пытаясь совладать с собой.

— Это от голода, — уверенно заявила Наташа. — Может, тебе йогурт дать? Или творог с изюмом?

— Ладно, поест, когда захочет, не уговоришь теперь, — махнула рукой мама и застонала.

Наташа выключила микроволновку и куда-то отлучилась. Я не стала дожидаться, пока она вернется, и спросила маму напрямик:

— Интересно, за кого же ты собралась замуж?

В интонации отчетливо прозвучало осуждение. Конечно, она ни за что не ответит «За маньяка, за кого же еще!». Но пусть знает, что я нисколько не поддерживаю ее выбор, даже если он кажется ей самым верным. Будь то знаменитый актер или какой-нибудь миллиардер, для меня он в первую очередь подлый человек, который не обладает и половиной папиных достоинств.

— Не хами, — проскрипела мама. — У меня мигрень.

— Понятно. Тогда пойду, спрошу у бабушки.

— Бабушка его ни разу не видела.

— То есть ты нас познакомишь сразу на свадьбе?

Ей до того стыдно за своего избранника, что она даже не удосужилась показать его бабушке! Отличные новости.

— Нет, мы с тобой поедем к нему шестнадцатого июля. Его зовут Олег. Он живет в Москве и сам приехать не может. Начинается сезон отпусков, а он директор турагентства. Кстати, у него двое сыновей. Артему двадцать, а Никите шестнадцать.

— Как это в Москве? — застыла я.

— Ну вот так. В Москве, знаешь, тоже люди живут. Он очень нас ждет. Сперва в гости, а потом и насовсем. Даже комнату для тебя ремонтирует.

Меня чуть не вывернуло наизнанку от страха. Мне не нужна никакая комната в Москве! Где она вообще откопала этого Олега?!

Пусть все вернется назад — раз! — и все по-старому. Я почувствовала, что если сейчас же не закричу, то паника сожжет меня изнутри за несколько секунд.

— Неправда! Папа сказал, что я буду жить здесь!

— А я тебе говорю, что мы будем жить с Олегом в Москве. Или ты заранее уверена, что такой вариант тебе не подходит? Я Пастернака не читал, но осуждаю, да? Олег добрый, ответственный, всего добился, знает четыре языка, много путешествует! И мальчики у него очень умные и отзывчивые, мечтают поскорее с тобой познакомиться.