– А какая здесь глубина?

– Колодец считается бездонным... То, что он очень глубокий, очевидно. Шахта уходит вниз на добрых сто футов. Но еще в начале девятнадцатого века туда спускались рабочие и чистили его.

– Разве это так уж необходимо, если вода ключевая?

– Крайне необходимо, – уверил ее Кэл и пояснил странно изменившимся голосом: – По преданию, хозяева отправляли туда непрошеных гостей.

Несмотря на то что вечер был очень теплым, по спине Саманты пробежали мурашки. Она резко выпрямилась и отвернулась. Ему не удастся напугать ее!

Когда они вошли в зал, Саманта глубоко вздохнула и сказала беззаботно, отгоняя неприятные мысли:

– Но это всего лишь предания.

Кэл пожал плечами.

– Кое-какие наши дальние предки были людьми беспринципными.

– Не только дальние, – пробормотала Саманта. Она храбро встретила его взгляд. Серые глаза, казалось, пронзили ее насквозь. Саманта первая отвела глаза, и тогда он сказал:

– По крайней мере один человек погиб в этом колодце. Так замок Лорримор обрел свое привидение.

– И вы видели его?

– Я – нет, но есть несколько не вызывающих сомнений свидетельств людей, которые видели.

Саманта отважилась посмотреть на него. Худое, с резкими чертами лицо казалось абсолютно серьезным.

– Давайте выпьем что-нибудь, – пригласил он, – и я расскажу вам об этом.

Каждая лишняя минута, проведенная в обществе Кэла Лорримора, была чревата опасностью. Девушка рассчитывала, что после прогулки ей удастся сразу подняться к себе, но не успела она ответить отказом, как обнаружила, что следует за ним через зал в гостиную.

– Садитесь.

Осмотрительно обойдя диванчик, на который он указал, Саманта устроилась в одном из кресел. На губах Кэла промелькнула улыбка, и он подошел к буфету.

– Что бы вы хотели выпить, Саманта?

Больше всего ей сейчас хотелось горячего шоколада, но, не желая сознаваться в этом, она попросила:

– Немного бренди, пожалуйста.

Вручив ей рюмку, он сел напротив и принялся изучать ее лицо. Смущенная такой беззастенчивостью, она поспешила напомнить:

– Вы хотели рассказать, как в замке завелось привидение.

– А у вас крепкие нервы?

– Я не верю в привидения.

– Вы вполне уверены? – спросил Кэл, понизив голос.

– Нет, – твердо сказала Саманта.

– Это случилось в шестнадцатом веке... Несмотря на то что Карл Эдуард Генри Лорримор был человеком семейным, он прославился тем, что содержал в замке своих любовниц. Его жена Катарина обезопасила себя, родив ему сына и наследника, и закрывала на это глаза. Все шло гладко до тех пор, пока его любовницей не стала Элеонора Толленд, вдова графа Чартсбури. Нелл отличалась не только красотой, но и хитростью, коварством и безграничным честолюбием. Когда некоторое время спустя стало очевидно, что дама надоела Карлу, она сообщила ему, что ждет ребенка, и пригрозила обратиться к королю и обвинить его в государственной измене, если он не женится на ней.

– Но ведь он уже был женат! – воскликнула Саманта.

– Именно. Когда он напомнил об этом, Нелл хладнокровно посоветовала ему избавиться от Катарины.

– И он столкнул свою жену в колодец? – выдохнула помимо своей воли потрясенная Саманта.

– В колодец он столкнул любовницу, – поправил Кэл. – Она, видите ли, ошиблась в расчетах. Карл любил жену. – И добавил многозначительно: – А даже если бы не любил – ни один Лорримор не позволит посягать на безопасность его семьи.

Стараясь не вдумываться в смысл сделанного им заключения, Саманта спросила как можно равнодушнее:

– Значит, ваше привидение – усопшая графиня?

– Нет. Это душа Карла никак не может найти покой.

– Его мучает раскаяние?

– Едва ли. Пережитый шок, по всей видимости, навсегда отвратил его от прекрасного пола. С тех пор, кроме Катарины, ни одна женщина не переступала порога его покоев.

Угадав, что сейчас последует продолжение, Саманта не сводила глаз с его лица. И Кэл добавил с угрюмой усмешкой:

– Очевидно, он ненавидит их до сих пор.

– Откуда вам это известно? – Она даже не пыталась скрыть иронию.

– Дело в том, что до сих пор он являлся только женщинам.

– И, вне всякого сомнения, дух Карла обитает именно в башне?

– Как вы догадались?

Саманта закусила губу, чтобы не засмеяться.

– Теперь, когда вы знаете, может быть, вам хочется перебраться в другую комнату?

– Нет, спасибо, – сказала она вежливо. – Я не верю в привидения. В любом случае ваше вряд ли меня побеспокоит.

Он окинул ее внимательным взглядом, задержавшись на стройных ножках и пленительных округлостях.

– Нет, я решительно отказываюсь верить, что вы – переодетый мужчина. Скажите же, ради Бога, почему оно не побеспокоит вас?

– Мое второе имя – Катарина.

Его лицо мгновенно прояснилось, и на нем заиграла такая очаровательная улыбка, что Саманте показалось, будто комната наполнилась мягким светом.

– А вы, оказывается, женщина с характером и одновременно с чувством юмора. Не хотите еще бренди, перед тем как мы пожелаем друг другу спокойной ночи?

– Нет, благодарю. – Спеша вырваться из-под власти его обаяния, она стремительно поднялась. Кэл схватил ее за запястье:

– Однако вы не настолько смелы, чтобы, когда нужно, дать отпор.

Итак, он решил, что она просто его боится. Саманта вздохнула с некоторым облегчением, но он добавил:

– Мне кажется, вы испытываете ко мне некоторое влечение...

Она покачала головой, решительно отвергая подобную мысль. Устремив взгляд на ее губы, он предложил осторожно:

– А не проверить ли мне мою теорию?

– Нет! Я не хочу, чтобы вы меня целовали.

– Лжете, – вкрадчиво сказал он. – Именно этого вы хотите. – Его глаза сверкали, но она еще не видела их такими мрачными, и у нее начала кружиться голова. Продолжая сжимать ее запястье, Кэл притягивал ее к себе и, наклонившись, легко коснулся губами ее губ. Прикосновение было едва ощутимым, но каждый нерв Саманты затрепетал.

Тогда он привлек ее к себе и начал целовать по-настоящему. Сознавая свою беззащитность, Саманта должна было испугаться. Но, отдаваясь бездумному наслаждению, она знала только, что счастлива... И счастье это было странного свойства, словно она уже испытывала его прежде, в какой-то другой жизни. Его губы казались такими знакомыми, как будто ее целовал человек, которого она любила когда-то, но потом забыла, и теперь воспоминания о старой любви возвращались к ней.