Тяжело вздохнув, Мономах повернул ключ в зажигании.

Подняв голову, он поймал в зеркале пристальный, тревожный взгляд исподлобья.

* * *

– Ну что, у нас есть подозреваемый? – спросил Белкин, лучась довольством.

Алле жаль было разочаровывать парня, но это сделал за нее Дамир, задав встречный вопрос:

– Подозреваемый в чем?

– Как это – в чем? – растерялся молодой опер. – Алла Гурьевна, неужели вас не удивляет, что Орлова открестилась от поварихи?! Если ни она, ни ее сынок не имеют отношения к ее смерти, то почему она врала?

– Это и в самом деле интересно…

– Да ничего удивительного! – перебил Аллу Антон. – Ну не хочется ей быть причастной к неприятному событию – разве трудно понять? Боялась, что всплывет имя сына, вот и притворилась, что знать не знает девицу! Как вам такая версия, Алла Гурьевна?

– Вполне! Кроме того, Александр, ну не можем мы просто заявиться к Орловой и уличить ее во лжи! Ваша горничная вполне определенно показала, что Орлова предложила Дарье деньги, и та, возможно, согласилась. Если они сумели договориться полюбовно, зачем убивать? И потом, я себе слабо представляю, что хрупкая балерина средних лет легко справилась с молодой, здоровой девушкой, сломав ей шею!

– Так что, мы ничего не станем делать?

– Ну почему же ничего, – пожала плечами Алла. – Вы получили информацию, Александр, вам и разгребать последствия!

– Как это?

– Горничная, кажется, упомянула некую Галину, которая работала у Орловой?

Парень непонимающе кивнул.

– И эта самая Галина, – продолжала Алла, – должна неплохо знать покойницу, так? Ну, раз она ее рекомендовала на свое место?

– Вы хотите, чтобы я встретился с Галиной?

Белкин просиял: надо же, ему так редко дают самостоятельные задания – и вот он, звездный час!

– Вы все правильно поняли, – сдерживая улыбку, ответила Алла. – Поговорите с ней: вдруг Даша рассказывала ей о своих отношениях с сыном Орловой? Может, ей известно больше, чем горничной, – в частности, получала ли девочка деньги от хозяйки, и не поступало ли ей угроз со стороны оной.

– Можно прямо сейчас отправляться? – радостно спросил Белкин.

Алла кивнула, и парень выскочил за дверь так быстро, словно опаздывал на поезд.

– Алла Гурьевна, зря вы его поощряете! – неодобрительно щелкнул языком Дамир.

– Ничего-ничего, – усмехнулся Антон. – Пусть поцокает копытцами – вреда не будет! В конце концов, надо же и ему когда-то опыта набираться!

* * *

– Владимир Всеволодович, какими судьбами?!

Такими словами поприветствовала Мономаха Кац, когда он заскочил в ее крошечный кабинет в конце рабочего дня, почти уверенный, что нейрохирург еще на месте.

Так оно и вышло.

– Да вот, Суламифь Моисеевна, зашел поинтересоваться, как там наш неизвестный пациент – есть улучшения?

Пожилая врач устремила на него внимательный взгляд совершенно молодых глаз.

– Вы говорили со следователем? – скорее констатировала, нежели спросила она спустя несколько мгновений.

– Пока только с дознавателем. А почему вы спрашиваете?

– Не нравятся мне эти люди, коллега, ох как не нравятся!

– Какие люди?

– Люди в форме. Умом понимаю, что они делают свою работу, но…

– Суламифь Моисеевна, я правильно понимаю, что новости есть?

– Есть, Владимир Всеволодович. Я все равно известила бы вас, только хотела погодить маленько, ведь мальчик так напуган…

– Он пришел в себя?!

Кац коротко кивнула.

– Он рассказал, что произошло?

– Нет.

– Почему?

– Потому что он ничего не помнит.

– В смысле – совсем ничего?

– Даже своего имени. Надеюсь, это последствия шока, а не нашего вмешательства, ведь мозг – материя сложная и непредсказуемая! Теперь понимаете, почему я не хотела раньше времени связываться с тем парнем, как там его…

– Сержантом Котовым.

– Точно. Он станет давить на мальчика, а у него сейчас полно других проблем: надо, чтобы кости срослись правильно, чтобы память возвращалась постепенно, без насилия!

– Что ж, Суламифь Моисеевна, можете на меня рассчитывать: сам я не стану звонить Котову – в конце концов, я не обязан! Если вы сочтете, что парень готов, просто скажите мне: раз вы не желаете разговаривать с человеком в форме, это сделаю я. Вы должны понимать, что у пациента наверняка есть родственники, и они должны знать, что с ним случилось – в конце концов, ему нужен серьезный уход, а также дорогостоящие медикаменты, которых у нас может не оказаться!

– У нас бесплатная медицина, Владимир Всеволодович, помните?

– Я-то помню, вот только чиновники из Министерства и Комитета по здравоохранению…

– Ладно, ладно, коллега, я вовсе не пытаюсь вас ни в чем обвинить! – со вздохом перебила Мономаха нейрохирург. – Сама понимаю, что мальчику нужна рядом родная душа, поэтому обещаю: как только он что-то вспомнит, я тут же дам вам знать!

– Есть и другие варианты, Суламифь Моисеевна.

– Вы о чем?

– Если амнезия пациента окажется долговременной или необратимой, можно сообщить Котову, и он сделает так, что парня покажут по телевизору. Его увидит весь город, а то и вся страна, и рано или поздно найдутся его друзья или родственники.

– Верно, верно, – закивала Суламифь. – Только не следует торопиться: дайте нам немного времени!

– Хорошо, я же обещал. Но и вы обещали, что…

– Непременно, Владимир Всеволодович, непременно: в конце концов, мы с вами оба печемся об одном и том же – о благе пациента!

* * *

Галина Горбатова долго не открывала дверь, а потом в коридоре раздались шаркающие шаги, и Белкин вспомнил, что кухарка сломала ногу и, скорее всего, не может быстро передвигаться.

Белкин ожидал увидеть пожилую бабищу необъятных размеров – именно такой, по его мнению, должна быть повариха Орловой. Однако Горбатова оказалась маленькой, сухонькой женщиной чуть за сорок.

Она не удивилась, узнав, зачем он пришел: выяснилось, что ей накануне позвонила Гуля и предупредила о возможном визите людей из органов.

– Поверить не могу, что Даша умерла! – бормотала она, медленно двигаясь впереди Белкина по узкой «кишке» коридора, ведущего в гостиную. – В голове не укладывается!

Уютная гостиная многое рассказывала о своей хозяйке.

Горбатова – определенно аккуратистка, даже несмотря на травму, умудряющаяся регулярно стирать пыль с мебели и пылесосить ковер!