В мебели что-то зашуршало, но смолкло, когда я направила туда луч фонаря. По спине у меня поползли мурашки. Я подскочила к Адриану.

Повернувшись, он задел меня и сказал:

— Это идея! Ах! Простите! Но как же ключ?

— Попробуйте открыть этим же!

— Хорошо, — ответил он. — Оставайтесь здесь. Я загляну наверх. Вы не испугались?

— Испугалась? Чего?

Но шуршание повторилось почти тотчас же, как он подошел к лестнице, и тогда я кинулась за ним, и мы вместе поднялись наверх.

— Ключ в замке, — сказал он. — Теперь, если я смогу его повернуть…

— Что вы делаете, черт возьми? — нетерпеливо спросила я, нервно оглядываясь через плечо.

— Использую второй ключ как рычаг, сказал он. — Есть!

Дверь начала медленно отходить в сторону. Я ожидала, что свет хлынет в комнату, но темнота рассеялась только слабым мерцанием.

— Похоже, разницы никакой.

— Мы в башне, — ответил Адриан. — Вот почему.

Луч фонаря высветил покатые стены, заостряющиеся к остроконечной крыше из крепкой камня. Голос архитектора звучал приглушенно теряясь в толстых каменных блоках:

— Великолепно! Вы только посмотрите на эту каменную кладку! Будет просто преступлением, если какой-то идиот вроде Фелтона ее разрушит!

— Разве это не дверь? — Я показала на массивную, обитую железом панель в наклонной стене. — Впрочем, я не вижу ключа.

— И замка тоже нет, — сказал он, тщательно шаря по стене лучом фонаря. — А камни скреплены железными скобами. Видите? Одной скобы не хватает. Пустите-ка меня!

Я послушно отошла в сторону, пока он отчаянно пытался открыть эту дверь. Мое внимание привлекли бойницы. Их было две, прорубленных в сплошной стене одна к одной. Они были единственными щелями, в которые проникало совсем немного света, но когда я выглянула в них, дневной свет почти ослепил меня. Далеко внизу я увидела мавзолей капитана Грэнита и тропинку, ведущую к ржавым воротам. Я видела скалы, а за ними остров Фелтона.

По маслянистой, неспокойной воде между островом и входом в бухту двигалось судно. Аккуратное белое судно пробиралось по опасному для судоходства заливу. Коттрелл говорил, что Фелтон сегодня не сойдет на берег, но это судно слишком аккуратное и чистое, чтобы быть рыбацким катером, что стоят на якоре в гавани Шаранты. На его носу виднелось похожее на каменную статую, какое-то корабельное украшение. Я искоса посмотрела на свет. Судно было далеко, и увидеть, что это, было трудно, но оно показалось мне похожим на собаку.

За моей спиной раздался какой-то шум. Каменную комнату залило светом, и Адриан выругался. Я повернулась и не могла удержаться от смеха. Лицо Адриана было красным от натуги, и он баюкал свою руку! Волосы в пыли и паутине, рассерженное лицо в грязи, так же как и правое плечо его аккуратного делового костюма!

— Простите, — извинился он. — Эта проклятая штука не поддавалась, тогда я просто отпустил ее, мои руки соскользнули, и… ну, я тоже попался!

— Не волнуйтесь, — сказала я. — Каждому иногда требуется выпустить пар. Вы сейчас напоминаете мне трубочиста. — И я посмотрела на его руки. — Вымойте их и перевяжите! Ржавчина в ране может быть опасной. В комнатах девушек есть кувшины с водой и таз, а у меня есть чистый носовой платок.

— Пустяки, — ответил он, по все же позволил мне отвести его обратно и перевязать неприятную царапину.

Затем мы вернулись к работе. Я светила ему фонарями, а он осматривал интерьеры третьего этажа и делал заметки. Я хотела сбежать на крышу, но вместо этого увлеклась работой вместе с ним. Вскоре мы вышли из главной комнаты и прошли по коридору, заглядывая в многочисленные боковые комнаты.

Мы нашли большой якорь восемнадцатого века, закрепляющие штифты, картины на морскую тему и портрет самого капитана Грэнита Уолтона. Мы также обнаружили старинные навигационные приборы, модели судов, три маленькие медные пушки и какую-то маленькую резную поделку из китовой кости. Такие причудливые штуки, как кнуты, цепи и кандалы рассказывали целые истории о путешествиях капитана Грэнита в Африку на поиски рабов.

Предметы, которые мы нашли, были слишком многочисленны и разнообразны, чтобы заносить их в список, и, казалось, конца им не будет. Мы нашли вещи с Востока, из Африки, из колоний и всех семи морей. Утро выдалось потрясающее, и мы оба удивились, когда с лестницы нас позвала Анна. Она чуть не задрожала от страха, когда мы вдруг появились из мрака, покрытые паутиной и пылью.

Мы уже успели смертельно проголодаться, и я почувствовала, что почти могу простить Доминику Парето его грубость, когда подняла крышку и разглядела ленч, который нам послала его жена. Порции были истинно сицилийскими, как по дозе, так и по содержанию. Это были телятина, сваренная в вине, и запеченные моллюски в соусе, такие же вкусные, как и те, что я когда-то пробовала в Италии.

Сидеть с Адрианом в комнате Вивьен было очень приятно. Солнце пробивалось в окно, маленький деревянный стол, за которым мы сидели, был покрыт хрустящей белой скатертью, а ваза, стоящая в центре стола, наполнена свежими красными розами. Мы болтали о Грэнит-Фолли, и Адриан подробно рассказал мне о своей работе.

— Естественно, мы предпочитаем использовать только мемориальные предметы, которые находим в самом здании, или те, что получили у потомков капитана, — объяснил он. — Многие из этих вещей можно отреставрировать и включать в экспозицию, хотя нам приходится обращаться к экспертам, чтобы выбрать и каталогизировать их. Я уже достаточно видел, чтобы составить отчет, и, если Коттрелл еще не раздумал отвезти меня сегодня обратно в Шаранту, я приму его предложение. Но я еще хочу обследовать крышу, остальные башни и помещения для рабов. Там должны быть интересные реликвии, если их не убрали. — Он встал. — Если вы хотите подышать свежим воздухом, я продолжу один. Вы когда-нибудь видели дыбу? Она внизу, в лагере для пленных. Вам будет интересно взглянуть. Даже в те дни в британских странах пытки были запрещены. Но здесь, в Грэнит-Фолли, правил Алистер Уолтон, а не король Георг Английский!

Сойдя вниз, я направилась по коридору в столовую, ища Коттрелла. Навстречу мне попалась девушка с подносом.

Это была Вивьен. Хотя фигуры девушек были похожи, лица их абсолютно не походили друг на друга. У Вивьен было спокойное, невыразительное лицо без всяких следов косметики.

— Не передадите ли мистеру Коттреллу, что я хотела бы сейчас увидеться с ним? — обратилась я к ней.

— Да, мадемуазель. Но он отбыл примерно час назад. И не вернулся.

— На машине? — удивилась я. — В Шаранту?

— Не на машине, мадемуазель. Я бы услышала, как она отъезжает. Может быть, спросить у мадам?

— Нет, это не важно, спасибо, Вивьен, — сказала я. — Если он не уехал в Шаранту, то куда еще он мог деваться?

— Никуда, мадемуазель. Если он не дома, то может быть или на пляже, или гулять вдоль мысов.