Наниты находились и в крови Пейтон и Лин. Опасность пока что миновала – брат Пейтон удалил программу управления «Rapture». Юрий с Коннером наверняка лихорадочно работали над воссозданием программы. Мать права в одном: времени больше нет. С каждым часом Пейтон все отчетливее сознавала присутствие крохотных паразитов в своем организме, циркулирующих вместе с кровотоком, расходящихся по всем частям тела, чтобы однажды парализовать разум и разрушить волю.

Два «котика» остановились впереди, распаковали свой багаж, включили плазменный резак. Поднесенная к запертой двери голубая струя пламени высекла сноп оранжевых искр.

Чтобы не мешать военным, Лин с Пейтон зашли в незапертый офис, который начали осматривать в предыдущее погружение. Лин молча выдвинула ящик из шкафа для документов. Пейтон приподняла фотоаппарат в готовности сделать снимок каждого документа с лицевой и тыльной стороны.

* * *

Двое диверсантов «Китиона» спустились в подпалубное помещение «Арктики» рядом с реакторным залом. Один, лениво поглядывая по сторонам, караулил в коридоре, второй прилеплял взрывные заряды к переборке.

Закончив работу, они перешли к еще одной переборке, примыкающей к корпусу ледокола с противоположной от подводного аппарата стороны. На ходу доставали из сумки взрывчатку и крепили ее к переборкам, чтобы пробоина образовалась сразу в нескольких секциях. Если впустить в трюм побольше воды, потопить «Арктику» – раз плюнуть.

Когда все заряды были установлены, диверсанты доложили о готовности, сделав три щелчка на канале открытой связи.

* * *

Увидев то, что было написано на странице, которую она держала, мать Пейтон застыла.

– Выключи фотоаппарат.

– Почему?

Лин повернулась к дочери, на мгновение ослепив ее фонарем на своем шлеме, и показала ей четыре пальца.

Пейтон переключилась на четвертый канал.

– Этот документ мы в каталог вносить не будем, – сказала Лин.

– Почему?

– Он слишком важен.

– Тем более надо его внести.

Лин ненадолго замолчала.

– Верь мне, Пейтон. Ведь я в тебя верю.

Пейтон хотела было возразить, но передумала, поняв всю важность того, что только что услышала. Ей отчаянно хотелось, чтобы мать верила ей, а еще больше хотелось поверить матери. Словно в трансе, Пейтон выключила и опустила камеру. Лин бережно, как священную реликвию, вложила листок бумаги в протянутую руку дочери.

Рассмотрев, что перед ней, Пейтон остолбенела. Она ожидала увидеть какой-нибудь текст, а в руках у нее была цветная фотография наскального рисунка степного зубра, выполненного в красно-коричневых тонах.

– Что тут важного? Почему?

– Снимок сделан в пещере Альтамира.

Пейтон никогда не слышала о таком месте.

– Он как-то связан с «Китионом»?

– Посмотри на обороте, милая.

Там кто-то от руки написал две строчки:

Do fidem me nullum librum

A. Лидделл

– Первая строка – на латыни. Что она значит?

– Это начало очень древней клятвы, торжественное обещание сберегать знание.

Пейтон подождала дальнейших объяснений, но они не последовали.

– А. Лидделл. Похоже на фамилию. Он автор надписи?

– Нет.

Пейтон пристально посмотрела на мать.

– Тебе известно, кто ее сделал.

Лин утвердительно кивнула.

– Да. Доктор Пауль Краус.

– Ты знаешь его почерк? – Задав вопрос, Пейтон тут же все поняла сама. – Ну, конечно! Пятьдесят лет назад вы оба работали на «Бигле».

– Да.

Пейтон еще раз взглянула на листок.

– Значит, мы именно это искали? Доктор Краус оставил снимок, чтобы ты его потом нашла, не так ли?

– На случай, если что-то произойдет.

– Вроде предательства Юрия?

– Внутри «Китиона» всегда имелись группы по интересам. Ученые воровали друг у друга результаты исследований, играли в политику, пытались перетянуть на себя финансирование. Поэтому Краус обычно прятал от других свои выводы. Нацисты во время Второй мировой войны заставили его работать на себя. США вывезли Крауса в ходе операции «Скрепка».

– Никогда о такой не слышала.

– «Скрепка» – послевоенная программа эвакуации немецких интеллектуалов на Запад. Она очень сильно повлияла на ход мировой истории. Множество американских изобретений пятидесятых и шестидесятых годов использовали разработки, начатые нацистами. Ракета «Сатурн-5», доставившая космический корабль «Аполлон» на Луну? Не более чем увеличенная версия ракет V-2, которыми Германия обстреливала Лондон в 45-м. Обе спроектированы одним и тем же ученым – Вернером фон Брауном.

– Чем занимался Краус?

– Истоками человечества. Второй теорией эволюции.

– Вот, значит, почему его завербовал «Китион»…

Лин кивнула.

– Они надеялись, что исследования Крауса выявят истинное предназначение человеческого рода – наше будущее, нашу, как они это называли, окончательную судьбу. Краус всю жизнь изучал предков человека – семейство гоминидов, вымерших до нашего появления. Он считал их ключом к коду, спрятанному в геноме человека.

– Какого кода?

– Существует несколько теорий насчет того, что есть этот код или чему он служит.

– У тебя тоже есть своя теория?

Лин отвернула голову, луч света уполз в ту же сторону.

– Я это скоро выясню.

Догадка обожгла Пейтон.

– Ты намерена довести его разработки до конца!

Лин промолчала.

– Вот для чего ты собирала образцы ДНК! Во время пандемии, в санитарных зонах государственные органы по всему миру брали образцы и передавали их «Rook Quantum Sciences». Ты использовала их в своих исследованиях, я права? Хотела сравнить геномные данные с разработками Крауса?

– Да. Я и раньше говорила, что надеялась дополнить собранными данными работу Крауса, но меня никто никогда не ставил в известность, каким образом их будут собирать. Знай я, что Юрий организует пандемию…

Пейтон остановила мать движением руки.

– Я тебе верю, мама. Погоди-ка, ты только что сказала, что надеялась закончить работу Крауса… так что? У тебя не получилось?

– Работа еще не закончена.

– Почему?

– Ключ к пониманию кода не в количестве образцов, а в их разнообразии. Нам необходимо узнать, как геном человека менялся со временем. Перемены происходили не случайно, это похоже на математическое уравнение. Если собрать достаточно данных, станет ясно, что их вызвало.