— Нет, — сказали дошкольники, подумав, — среди нас таких нет.

— А я не выговаливаю, — сказал человек с детским акцентом и горько вздохнул. — Меня в детстве осень сильно напугали, и с тех пол я не выговаливаю. Вот тут меня напугали. На этом месте. И доктол мне сказал: надо, стоб меня опять на том зе самом месте естё лаз напугали. Вдлуг я опять стану выговаливать. Помогите мне, позалуйста.

— Как? — удивились дошкольники.

— Напугайте меня, позалуйста, осень сильно! — сказал человек с детским акцентом и зажмурился.

— Гав! — крикнула Верочка, но человек с детским акцентом открыл глаза и печально сказал: — Нет, собак я не боюсь, собаками меня узе пугали.

— Змея! Змея ползёт! — закричали некоторые дошкольники, но человек с детским акцентом снова вздохнул:

— Змеями меня тозе пугали. Змей я тозе не боюсь.

— А чего вы боитесь? — спросила Верочка.

— В том-то и дело, — окончательно огорчился человек с детским акцентом, — сто я, казется, нисево не боюсь. Уз такой я отвазный. Сто поделаес?

И тут из толпы дошкольников вышел пятилетний Тяпа Тапочкин. Вышел и стал отдельно.

— Спокойно! — сказал Тяпа. — Есть один способ!

— Какой? — спросили все.

На свете существуют мальчики с очень сильными руками. Эти мальчики могут целый день выжиматься на турнике. Бывают мальчики с сильными ногами. Они так бьют по мячу, что выбивают стёкла на тридцатом этаже. Тяпа Тапочкин был мальчик с очень сильным воображением. Это не значит, что он был воображала, это значит, что он мог придумать и представить себе такое, что другим и не снилось.

— Представьте себе, — сказал Тяпа человеку с детским акцентом, — что тёмной ночью вы возвращаетесь к себе домой.

— Пледставляю! — сказал тот.

— Вы спокойно открываете дверь и подходите к холодильнику, чтоб достать компот.

— Подхозу! — согласился человек с детским акцентом.

— Распахиваете холодильник и видите…

— Сто? — шёпотом спросил человек с детским акцентом.

— …Там сидит огромная куркараляка!!! — сказал Тяпа.

— Нету там никакой ляки! — крикнул человек с детским акцентом. — Там компот и мои любимые сосиски и салдельки.

— Есть! — сказал Тяпа. — Она там есть. Куркараляка. В холодильнике. Она там сидит и ест сосиски. И сардельки!

— Ой! — шёпотом сказал человек с детским акцентом, подпрыгнул и бросился бежать.

Он бежал и кричал:

— Карррраул! Курркарраляка ест саррдельки! Спасайте сардельки от куркараляки! Карраул!

Тяпа Тапочкин посмотрел ему вслед и сказал:

— Всё в порядке. Теперь он выговаривает! Мы его напугали!

Жил в Лавровом переулке мальчик по имени Егор. И был этот Егор ужасно боязливый. С утра до вечера боялся. И ночью тоже… Он боялся, и от страха у него по спине мурашки бегали. Бегали, бегали, бегали и устали. Надоело им бегать. Пришли они к Егору и говорят:

— Ну чего ты боишься?

— Всего боюсь!

— Разве можно, — говорят ему мурашки, — всего бояться? Ты бы хоть чего-нибудь страшного боялся.

— А оно, — говорит Егор, — всё страшное.

— Что оно?

— Ну, вообще… — говорит Егор, — всё.

Стали мурашки стыдить Егора, а он стыдиться не хочет.

— Вам, — говорит, — хорошо за моей широкой спиной. Спрятались там и бегаете. А мне тут, впереди, страшно.

— Ладно! — сказали мурашки. — Если так, тогда давай мы к тебе на плечи сядем. Пусть нам тоже видно будет, что там впереди.

— Это пожалуйста, — согласился Егор. — Только вы там на плечах смирно сидите. Не очень бегайте. А то мне щекотно будет.

Забрались мурашки к Егору на плечи. Двадцать мурашек на левое плечо, двадцать на правое. Сели в ряд и смотрят. А Егор как раз погулять вышел. На улицу. Вышел Егор на улицу, и чувствуют мурашки, что начинает Егор бояться.

— Чего боишься? — спрашивают мурашки. — Нет же ничего страшного.

— А вон, — говорит Егор, — видите, мальчишка идёт, с портфелем?

— Ну и что?

— А если это хулиган? Вот он сейчас как подскочит ко мне, как трахнет портфелем. А в портфеле у него, может быть, кирпичи. Специально положил. Или что-нибудь железное.

— Почему железное?! Откуда железное? — заволновались мурашки. — В портфелях учебники носят и тетрадки мягкие.

— А он, — говорит Егор, — металлолом собрал, а потом в портфель положил. Вон, глядите, он портфель из левой руки в правую перекладывает. Сейчас подскочит!

— Егор, Егор! — закричали мурашки, которые на правом плече сидели. — Ты к нему левым боком повернись! На всякий случай!

— Нет, — закричали левые мурашки, — не поворачивайся, стой как стоишь! Если смирно стоять, он, может, не тронет!

— Ты, Егор, беги, — кричат правые мурашки, — беги, может, он не догонит!

Повернулся Егор — и бежать!.. Бежал, бежал, добежал до угла и остановился.

— Ну, — спрашивают мурашки, — почему стоим?

— А там, — говорит Егор, — за углом уличное движение. Автобусы ходят, троллейбусы. Выскочит из-за угла, чик — и пополам.

— Знаешь что, Егор, — говорят левые мурашки, — давай лучше домой пойдём.

— Нет, — кричат правые, — не пойдём домой!

— Почему?

— А вот придём мы домой, — говорят правые мурашки, — разденемся, спать ляжем… а тут землетрясение. Всё трясётся, стены разваливаются, потолок по голове — трах! Крыша сверху — бац! Не пойдём домой.

— А что же нам делать? — спрашивает Егор. Левые мурашки посоветовались с правыми и говорят:

— Здесь будем стоять, где стоим. Так оно спокойней.

Стоит Егор на одном месте. Час простоял, другой. Скучно ему стало.

— Слушайте, мурашки, — говорит Егор, — может, всё-таки домой пойдём?

— А землетрясение? — спрашивают мурашки. Постоял Егор ещё час.

— Идёмте, — говорит, — домой. Не будет землетрясения.

— А ты, — спрашивают мурашки, — откуда знаешь? Постоял Егор ещё немножко и говорит:

— Всё! Идём домой!

— Ни за что! — кричат мурашки.

— Ну, — говорит Егор, — вы как хотите, а я домой пошёл.